против Змей (Шошонов). Теперь, как сообщал Генри, обосновавшись к 1809 году на окраине равнин, Кри вынуждены были продавать те немногие винтовки, которые им вдруг удавалось раздобыть, Ассинибойнам, чтобы взамен получить лошадей. Принимая во внимание все сообщения, включая и информацию о второй битве между Змеями и Черноногими (несколько вооружённых винтовками Кри сражались на стороне Черноногих и обеспечили им победу), можно сделать вывод, что наличие даже нескольких ружей могло играть решающую роль в массовом пешем сражении. Однако с развитием конных баталий значимость этих же нескольких ружей падала, так как точность попадания из них стала меньше из-за высокой скорости передвижения цели (всадников), особенно, когда огонь вёлся с лошади. Также следует отметить длительность перезарядки ружей, что наряду с малочисленностью огнестрельного оружия в бою делало стрельбу крайне редкой и неэффективной в сравнении со стремительностью конных лучников. Эта ситуация в корне отличалась от той, когда большее и достаточное число всадников применяло бы ружья. Тогда медлительность в перезарядке компенсировалась бы своего рода цикличностью – пока один заряжает, другой стреляет. Из-за того, что ружья были малодоступны дикарям в то время, они не играли решающую роль. Индейские военные приёмы основывались больше на использовании лошади, лука, копья и кожаных доспехов. Именно это стало реальными факторами в формировании пост-лошадной и до- огнестрельной модели боевого искусства, активно применявшейся на северо-западных равнинах в середине 1780-х годов.

По этому поводу Умфревиль пишет: “Несмотря на то, что воин прилагает максимум усилий к тому, чтобы обнаружить ничего не подозревающего врага, он сам иногда бывает застигнут врасплох, и тихое отступление становится просто невозможным. В этом случае обе стороны дерутся с большой храбростью. Каждая из сторон облачена в броню из множества щиточков (folds), сделанных из выделанной кожи, и доспехи эти неуязвимы для стрел. У воинов есть также щиты из невыделанной буйволиной шкуры, и они пользуются этими щитами время от времени в процессе боя с восхитительной ловкостью… На их коней возлагается огромная служба во время таких экспедиций, и дикари очень уважают своих скакунов…”

Льюис и Кларк, рассказывая о Шошонах, тоже иллюстрируют военную модель северо-западных равнин пост-лошадного и до-огнестрельного периода:

“У них также имеется своего рода кольчуга, которую они мастерят из множества кружочков из выделанной кожи антилопы, поверхность которых оклеена песком. Этими доспехами они покрывают свои тела и тела коней, что вполне защищает их от губительных ударов стрел.”

Этнограф Лоуи сообщает о традиции использования стальных наконечников на копьях. Висслер также упоминает об этом. Но Максимильян в середине девятнадцатого столетия видел мало копий у Черноногих, и утверждает, что некогда копья использовались повсеместно, и в его время свидетельством тому являлось то, что копья составляли важную часть регалии воинских обществ. В добавок к этому он говорит, что несмотря на то, что индейцам не были известны деревянные латы, они применяли “… кожаные рубашки двойной или большей толщины, вполне достаточные для защиты от костяных или каменных наконечников.” Наконец, в 1772-1773 годах Кокинг путешествовал по южному рукаву реки Саскачеван к равнинам в сопровождении отряда Кри, которые показали ему “накидку без рукавов, сшитую из шести кожаных пластин и применявшуюся племенем Змей для защиты от вражеских стрел.” Прибыв в деревню Черноногих, он заметил, что “они хорошо ездят на лёгких подвижных лошадках; их оружие составляли луки и стрелы; кое- кто был облачён в шестислойные рубахи без рукавов, сделанные из лосиной кожи.”

В этот период случайного применения ружей, когда преобладала модель пост-лошадная и до- огнестрельная, напор Змей-Шошонов был достаточно велик, чтобы заставить племена Черноногих, Сарси, Атсинов, Ассинибойнов и равнинных Кри вступить в некое подобие коалиции. Здесь необходимо отметить, что все эти племена имели одинаковое отношение к Змеям. Когда Ассинибойны и Кри начали освоение равнинной культуры, продвигаясь в степную зону, они столкнулись с тем, что совершенно открыты и страшно уязвимы перед нападениями Змей, так как им уже не хватало ружей и они ещё не обзавелись лошадьми. Другие племена, жившие ближе к Змеям, уже владели лошадьми, но их количество было явно недостаточным, чтобы обеспечить потребности. Поскольку у Змей было гораздо больше лошадей, чем у всех других племён, то через них лошади мало-помалу стали попадать к остальным народам северо-западных равнин. Рейды по угону табунов у Змей стали настолько важным делом, что оставили позади все предыдущие походы за лошадьми, которые предпринимали втихомолку союзнические племена по отношению друг другу.

Далее, обращаем внимание на следующий момент: поскольку “обменная цена” пленников не имела никакого отношения к их родовому происхождению, Змеи совершали свои жестокие налёты, не делая никакого различия между племенами. Это усилило поляризацию между ними и окружающими племенами, сделав Змеиное Племя главным врагом, в результате чего всё раздражение иноплемённых аборигенов сконцентрировалось именно на Змеях. Неурядицам, возникавшим между остальными племенами, почти не придавалось значения. Альянс произошёл de facto. Они стали предпочитать покупать друг у друга коней, чем воровать их друг у друга.

Так как лесные Кри находились в совершенно ином положении, иных обстоятельствах, они не участвовали в создавшемся союзе и продолжали враждовать, как и прежде, со всеми равнинными племенами. Однако во взаимоотношениях равнинных Кри и Ассинибойнов родственные узы и традиционные связи превзошли над враждебностью.

В следующее десятилетие после падения Новой Франции (1763 г.) вся ситуация на северо-западных равнинах начала стремительно меняться. Первым результатом войны и поражением французов в Канаде явился полный крах пушной торговли на Великих Озёрах. Однако исчезновение французского правительства с его строгим контролем за торговлей открыло дорогу целому потоку независимых торговцев, которые к концу декады проникли уже к северу от реки Саскачеван, то есть гораздо глубже, чем дошла прежняя французская торговля. Затем, соединившись в единую Северо-западную Компанию, они составили мощную конкуренцию Компании Гудзонова Залива. В результате их целенаправленных усилий заметно увеличился капитал и был поставлен на новый уровень транспортный вопрос – по Великим Озёрам стал курсировать корабль.

Наиболее эффективным нововведением Северо-западной Компании на дальнем северо-западе была замена европейцев индейцами в сборе мехов и доставке их в порт, откуда товар отправлялся в Европу. Компания Гудзонова Залива всегда предпочитала пользоваться услугами индейцев для доставки мехов на склады на побережье. Такая система позволяла держать вместе весь персонал компании и сводить затраты к минимуму. Однако обнаружилось, что индейцы предпочитали совершать товарообмен как можно ближе к своим домам, даже если им приходилось платить дороже. Дело было в том, что дикари не могли позволить себе “разбрасываться” своими силами, так как каждый человек распределял своё время согласно своим возможностям, чтобы обеспечить себя продуктами и т.д. Их экономика держалась на охоте, и они не могли позволить себе специализироваться на каких-то иных делах.

Именно поэтому индейцы приветствовали тот факт, что французы возложили на себя обязанности по доставке товара. Им не хотелось заниматься этим прежде всего по причине того, что во время длительных переходов приходилось воевать с враждебно настроенными группами, встречавшимися на пути, и заниматься постоянным поиском пищи. С точки зрения европейцев тех времён, индейцы оказались в лучшем положении, потому что не тратили время на долгий путь. Однако если смотреть в будущее, то именно поставщики всегда находились в лучшем положении, так как могли активно влиять как на производителя, так и на потребителя.

Но в тот период европейцы так не считали. Что же касается сложившейся ситуации, то причина лежала просто в географических условиях Северной Америки, в которой имелось два основных самостоятельных водных транспортных пути. Первый из них – через Гудзонов Залив и по течению рек, относящихся к его бассейну. Второй – по реке Святого Лаврентия и по Великим Озёрам (с лёгким доступом к бассейну реки Саскачеван). Эти два водных маршрута послужили причиной возникновения двух независимых друг от друга