Отнесите-ка письмо назад и попросите прощения у мистера Уайта!

— Нет-нет, это очень важное письмо, вы должны его прочесть! — Лили чуть не плакала. — Ну если не хотите, я сама его вам прочитаю!

Она схватила письмо и начала читать вслух:

«Барону Корнелиусу Сэйнсбери-Уайту, Уайт Хаус, Хоу роад, Бишопс Уолсэм. Дорогой Барон, довожу до Вашего сведения решение Специального Комитета Палаты Лордов по Кладам и Тайнам в связи в Вашей просьбой о признании Вашей собственностью так называемого „Клада Ричарда Первого“, спрятанного согласно легенде в гробу Вашего предка Уильяма Роберта Сарацина, первого барона Сэйнсбери, в марте 1190 года. Комитет досконально изучил обстоятельства возникновения легенды о кладе. Не подлежит сомнению, что спрятанное сокровище не являлось собственностью Вашего предка. Более того, оно не принадлежало и Ричарду Львиное Сердце. Золото, спрятанное в Бишопс Уолсэм, являлось частью Саладиновой Десятины, то-есть налога, собранного со всего населения Англии. Как таковое, оно принадлежит английским налогоплательщикам. Если клад будет найден, основная его часть должна поступить в распоряжение Лорда Канцлера. Причитающееся по закону вознаграждение в размере двадцати пяти процентов от стоимости сокровища будет выплачено организации, ведущей раскопки, то-есть „Фонду Бишопс Уолсэм“. С совершеннейшим почтением Эдуард Уильям Фитцалан Ховард, граф Арундел, Восемнадцатый герцог Норфолк.»

— Лили, это письмо вовсе не доказывает, что мистер Уайт виновен в убийствах, — сказала Бабушка.

— Но ведь он выдавал себя за другого! — возразил Джон.

— Он просто не пользовался своей аристократической фамилией. Вероятно из скромности, — строго сказала Бабушка. Она была очень обеспокоена тем, что бесцеремонные дети нарушили тайну частной переписки.

— Вы не знаете самого главного, — торжественно сказала Лили. — Клад Ричарда Львиное Сердце найден. И мистер Уайт пытался его похитить!

Кот и Робин бежали по следу Бригадира. Они держались от него на расстоянии в тридцать или сорок шагов. Передвигались они короткими перебежками, время от времени замирали на месте, прижимались к стенам домов и приседали за помойными баками. Между тем, Бригадир, не останавливаясь, шел все дальше и дальше. Сначала он прошагал всю Олд Маркет стрит, обогнул «Социальный клуб» (по неведомой причине так в Бишопс Уолсэм назывался монументальный общественный туалет послевоенной постройки), миновал рыбную лавку мистера Траута, нырнул в узкий переулок, где располагались лавка старьевщика и невзрачная контора под вывеской «Р. Силинг, дипломированный архитектор». Бригадир вынырнул возле паба «Корона», зашел в паб, прошел его насквозь и вышел на противоположную сторону. Робин и Кот перевели дух под медной табличкой «В 1806 году здесь жил Пьер-Шарль Вильнев, адмирал, пленник Его Величества Короля Георга III». За это время Бригадир успел пересечь Винчестерскую дорогу и подойти к запертым воротам на территорию епископского замка. К удивлению Робина и Кота он вынул из кармана ключ, открыл ворота и прошел внутрь. Ворота сразу же вновь захлопнулись.

— Пролезем под забором! — громким шепотом сказал Кот. — Там есть лаз со стороны пруда.

Они с Робином перебежали Винчестерскую дорогу и помчались вдоль забора, окружавшего развалины. Церковный колокол прозвонил восемь. Последние отблески дня погасли, а свет фонарей вскоре остался позади. Кот бежал первым. Он еще различал темные контуры деревьев и блестящую гладь пруда, в то время, как для Робина все уже слилось в неприветливую черную массу.

— Осторожно, не свались! — предупредил Кот, когда скользкая дорожка пошла по кромке воды. Холодный туман поднимался над старинным прудом. Робину стало не по себе, но он боялся уронить себя в глазах Кота и безропотно следовал за ним. Наконец Кот сказал:

— Стой! Где-то здесь.

Они попали в то место, где к пруду примыкал замковый ров. Недавно берег осыпался, и край забора нависал в этом месте над водой.

— Лезь в воду, а оттуда под забор! — скомандовал Кот. — А я сяду тебе на плечи: ты ведь знаешь, Коты не любят воды.

Робин хотел было ответить, что не надо быть котом, чтобы не любить незапланированные погружения в ледяную воду. Но решив, что в такой ответственный момент жаловаться не следует, он осторожно опустил в воду сначала одну ногу, потом другую, нащупал дно, взял на плечи Кота, по колено в воде пролез под забором и вскарабкался на скользкий глинистый откос уже внутри замка.

— Отлично, теперь иди тихо-тихо! — приказал Кот и спрыгнул на землю. Они побрели по высокой мокрой траве, то и дело огибая ямы, деревья и каменные глыбы. Пройдя через широкую брешь в замковой стене, Кот и Робин вышли на обширную прямоугольную площадку.

— Тсс! — сказал Кот. На противоположном краю площадки стояли двое. Они разговаривали вполголоса. Робин, у которого стучали зубы, не смог уловить ни слова из их разговора, зато Кот услышал почти все.

— Я очень рад, Эдди, что теперь все улажено, — говорил один. — Честно говоря, мы не знали, что и думать после происшествия в церкви! Прямо скажу, не ожидал такого от барона Сэйнсбери!

— Ты же знаешь, Арчи, это обедневшая ветвь Сэйнсбери. Старый Джон Дэван не жалует непутевых племянников. Говорят, Корнелиус продал остатки своих акций и под чужой фамилией открыл зубоврачебную практику!

— Это чистая правда! Но я не мог предположить, что он решится на кражу…

— Учти, что он считал это сокровище собственностью своей семьи. После решения Палаты Лордов он расстанется с этой иллюзией.

— Великолепно! Мы сообщим о находке, едва утихнет шум, связанный с этими убийствами.

— Арчи, эта история меня беспокоит. Ты уверен, что речь идет о простом совпадении?

— Полагаю да, о крайне неудачном совпадении! Но теперь преступник арестован, и все должно встать на свое место.

— Прошу тебя, никакого риска! Надеюсь, теперь клад в безопасности?

— О да! Я привез надежного сторожа!

— Кого-то из ветеранов «гурка»?

— Лучше! Я поселил у себя дома частного сыщика с двумя ассистентами. Вряд ли кто-то решится на кражу под носом у такой компании!

— Ну что ж, Арчи, рад был тебя повидать.

— Спасибо, Эдди! Увидимся на встрече выпускников в Оксфорде?

— Непременно!

Оба собеседника двинулись к выходу. Скрип шагов по гравиевой дорожке заглушил голоса.

— Ты что, замерз? — спросил Робина Кот.

— Немного… — ответил Робин, дрожа, как осиновый лист.

Когда через полчаса они добрались до дома, Бабушка сразу все поняла.

— Кот, это была твоя затея? — грозно спросила она и, не дослушав объяснения Кота, бросилась в комнату Робина за сухими носками и теплой пижамой. Оставив Робина переодеваться, Бабушка понеслась на кухню делать чай с малиной. А когда оказалось, что у Робина температура тридцать семь и два, Бабушка притащила свой саквояж с лекарствами и успокоилась только тогда, когда Робин прополоскал горло фурацилином, закапал себе в нос сонорин, принял таблетку амоксицилина, натер себе пятки финалгоном и сделал ингаляцию эвкалиптом. Только тогда она рассказала Робину и Коту о своей беседе с Лили и Джоном.

Пока Бабушка хлопотала с Робином, Кот ел седло барашка в обществе Бригадира и его жены. Выяснив от Бригадира за едой то, что его интересовало, и выслушав сообщение Бабушки, Кот попросил перо и бумагу и уселся писать письма. Только после того, как добрый десяток писем был разложен в элегантные