– Ну, – вздохнула Блондинка, – поэтому я и разыскала тебя. Я думаю, что наш разговор закончился на неправильной ноте. И мы пытаемся выйти из положения не тем способом. Важно, чтобы мы оба… – Она не смогла закончить свою мысль, так как ее прервали.

– Ну, и какие тут у вас самые вкусненькие сплетни? – Это, разумеется, была Лиз.

– Что вы подразумеваете под вкусненькими сплетнями? – поинтересовалась Блондинка, выдавливая на свою рыбу лимон.

– Где тебе удалось раздобыть рыбы?

– Ох, Шон, ты же знаешь, что я могу получить что угодно, если захочу.

– Я имею в виду сплетни про мужчин, – пояснила Лиз. – Анна, как у тебя на новой работе, есть какие- нибудь приличные? Я имею в виду – кроме Шончика.

Анна готова была провалиться сквозь землю. Она чувствовала, что каждая клеточка ее тела корчится от стыда.

– Боже, а я еще никак не могу понять, почему моя карьера топчется на месте…

– Не переживай. – Лиз не поняла, что имела в виду Блондинка. – Я знаю про вас с Шончиком.

– Вообще-то мы…

– Вон там стоит какой-то парень, и очень даже симпатичный.

В их сторону смотрел какой-то мужчина неопределенного возраста, с самыми большими усами, которые Анна когда-либо видела, если не считать фотографий времен Первой мировой войны.

– Тот? – ошарашенно спросила Анна.

– Не смотри в его сторону. Я буду действовать по правилам.

– По каким правилам, Лиз? – поинтересовался Шон, отодвигая свою тарелку. – Кто-нибудь будет десерт? Я собираюсь взять себе.

– Нет, спасибо. Можешь съесть мой. Я вообще-то не хочу этот торт, – сказала Лиз и, прежде чем Шон успел возразить, переложила ему на тарелку кусок своего глазированного бисквита. – Надеюсь, что остатки твоей курицы не помешают.

– О, неужели вы имеете в виду этот свод предписаний для женщин? – скривилась Блондинка, пока Шон с ужасом рассматривал кусок бисквита. – Где женщинам объясняют, как вести себя с мужчинами. «После свидания в среду не соглашайтесь на свидание в субботу вечером», и тому подобное.

– После свидания в среду? – переспросила Анна. («Надо запомнить».)

– Да, именно эти правила, – ответила Лиз.

– Правила, написанные с точки зрения мужчин? – фыркнула Блондинка. – И унижающие достоинство женщин?

– Я вообще не буду смотреть на того парня, – громко сказала Лиз, не обращая внимания на Блондинку. – А потом, когда он подойдет, я буду сама любезность, сама общительность и тому подобное. И так будет продолжаться до нашего четвертого свидания, когда я смогу немного расслабиться и, может быть, даже позвоню ему. Хотя я должна буду первой закончить разговор. А потом, после пары месяцев свиданий, мы наконец сможем заняться сексом.

Она повысила голос так, чтобы ее могли услышать те, кто сидел за несколько столиков от них, и, разумеется, Усач тоже.

– А на следующее утро после секса я отправлюсь на прогулку или займусь чем-нибудь еще, чтобы очистить мозги от него и чтобы он не почувствовал себя так, будто я хочу женить его на себе. Но если я буду следовать всем правилам, то он обязательно захочет на мне жениться месяцев так через десять. И у нас будет настоящий, крепкий брак по любви, а не что-то эфемерное и формальное.

– Ух… – вздохнул Шон и принялся за бисквит.

– Лиз, по-моему, он мог тебя услышать, – смущенно сказала Анна, изо всех сил стараясь мыслить позитивно.

– Все это чушь собачья, – отрезала Блондинка.

– Да нет же. Тебе стоит попробовать, – сказала Лиз. – Я поначалу тоже не верила. Но могу поспорить, что Шончик сделал бы тебе предложение, если бы ты какое-то время строила из себя неприступность. Шончик, разве я не права? – Она пихнула его локтем в бок – Не будь все время такой нахрапистой. Капелька бесстрастности иногда не повредит.

– Вы предлагаете мне брать пример с вас? – бесстрастно полюбопытствовала Блондинка.

Анна отодвинула свой стул подальше от стола и от Лиз.

– На самом деле следовать этим правилам чертовски трудно, – призналась Лиз и загоготала, разинув рот. – Особенно тем, которые касаются секса. Мне всегда не терпится сорвать с мужчины белье и приступить к делу. Понимаете? Без канители. – Она залилась долгим и громким смехом. – И все-таки я думаю, что правила работают. Я определенно заполучу себе мужа, если буду следовать им.

– Возможно. Но надолго ли? – спросил Шон.

– Навсегда. Потому, что мужчины скорее выбирают тебя, а не способ, которым ты их добиваешься. Срабатывает великолепно.

– Скажи это принцессе Диане, – сказала Блондинка.

– Я бы с удовольствием, но она умерла. Я проплакала несколько часов подряд, когда она погибла.

– А потом напрочь про нее забыла, – усмехнулась Блондинка.

Все четверю замолчали, по-видимому, задумавшись о принцессе Диане. Лиз, однако, продолжала строить глазки Усачу. Блондинка снимала кожицу с маленьких картофелинок Шон нервно отбивал дробь по столу.

Тем временем Анна поняла, что не в состоянии ничего проглотить. Она передвигала по тарелке с места на место кусочки курятины в сливочном соусе, обдумывая способ улизнуть. В то же время ей хотелось проследить за тем, что еще скажет Лиз.

– Ну, вряд ли Диана была когда-либо счастлива со своим мужем, – заявила Блондинка, отпивая апельсиновый сок. «Интересно, он натуральный?» – подумала она про себя. – Как только принц Чарльз понял, что он влюбился в женщину, которой нравится танцевать на дискотеках и…

– Очевидно, блондинкам это дается особенно тяжело. – Лиз понюхала сок Блондинки. – Да-да, натуральный.

– К чему бы это?.. – Блондинка недоуменно вскинула брови, ухмыляясь Шону.

– Все считают их тупыми, разве не так?

– Я думаю, что это зависит от того, что они говорят. Я хочу сказать – разве с австралийцами не то же самое? Между прочим, некоторые люди даже не пытаются сломать свои стереотипы.

Блондинка встала из-за стола, собираясь уходить, ее глаза сузились до крохотных щелочек.

– Интересно, натуральные ли у них волосы, – продолжала Лиз.

– И как вы думаете? – спросила Блондинка, допивая последние капли своего апельсинового сока («Боже, он действительно из концентрата»). – Что они продаются в пакетах?

– Да, – сказала Лиз в спину уходящей Блондинке.

Широкая улыбка удовлетворения растеклась по лицу Лиз. Анна насторожилась и, обернувшись, увидела, что Усач направляется от своего столика к их столику. Его тело было таким же косматым, как и его усы. Его волосатая грудь просвечивала через тонкую рубашку в бледную полоску.

Он шел прямиком к их столику, словно герой какого-нибудь полицейского сериала семидесятых годов, и с таким важным видом, как будто направлялся к своей большой американской машине. За столиком позади него остались четверо его худых и низкорослых друзей. Анна наблюдала за тем, как он приближается, и чувствовала, как от стыда у нее к горлу подступила тошнота. Счастливое лицо подруги причиняло ей муку.

– Прошу прощения, что помешал, – сказал Усач и вцепился руками в стол, словно в поисках опоры, – но не могли я вас видеть где-то раньше?

– Могли, – ответила Лиз, доедая десерт. – Вы когда-нибудь были в клубе «Афина»?

– Точно! Я знал, что где-то видел вас.

– Правда, классный клуб?

– Отличный, – ответил Усач с улыбкой. – В последний раз я поклялся себе, что если снова увижу вас, то