сопровождении нескольких людей; один из них нес мех с водой, а другой – огромный кубок, сделанный из клыка слона.

Симба был красивый мужчина с огромными усами, большими черными глазами, которые по временам принимали зловещее выражение. На голове у него, как и у других, не было никакого убора за исключением золотой ленты, представлявшей, по-видимому, корону. На лбу был широкий шрам от раны, полученной, вероятно, в каком-нибудь сражении.

Он оглядел меня с большим любопытством, и я думаю, что мой внешний вид произвел на него невыгодное впечатление.

В пылу сражения я потерял свою шляпу, волосы мои были растрепаны, куртка испачкана пылью и кровью. В общем, я представлял собой весьма непрезентабельную фигуру.

Я слышал, как Симба, рассчитывая, что я не понимаю языка кенда (за месяц пути я выучил этот язык, похожий на наречие банту), сказал одному из своих спутников:

– Истинно, о силе нельзя судить по виду. Этот маленький белый дикообраз причинил нам очень много вреда. Однако время, дробящее даже скалы, скажет нам все.

Затем он подъехал к нам и сказал:

– Ты слышал, враг мой пророк Марут, предложенные мной условия и принял их. Не будем больше говорить об этом. Я исполню что обещал, но ни на волос больше.

– Пусть будет так, – ответил Марут со своей обычной улыбкой, – но помни, что если ты изменнически убьешь нас, тройное проклятие Дитяти падет на тебя и на твой народ.

– Джана победит Дитя и всех, кто чтит его! – раздраженно воскликнул Симба.

– Кто в конце-концов победит – Джана или Дитя – известно одному Дитяти и, может быть, его пророкам. Но смотри! За каждого поклонника Дитяти пало больше трех поклонников Джаны. Наш караван ушел, увозя белых людей, у которых много труб, наносящих смерть. Джана, должно быть, заснул, допустив это!

Я ожидал, что эти слова вызовут взрыв негодования, однако они произвели противоположное действие.

– Я пришел выпить чашу мира с тобой, пророк, и с белым господином. Поговорим потом. Дай воды, раб.

Один из свиты Симбы наполнил кубок водой. Симба взял кубок, брызнул водой на землю и, отпив из него немного, передал его с поклоном Маруту, который с еще более низким поклоном передал его мне.

Почти умирая от жажды, я выпил добрую пинту воды и после этого почувствовал себя другим человеком.

Марут выпил остальное.

Потом кубок снова был наполнен для трех белых кенда, и Симба снова попробовал воду.

Когда наша жажда была утолена, нам привели лошадей, маленьких послушных животных с овечьими шкурами вместо седел и ременными петлями вместо стремян.

На них мы в продолжение трех часов ехали по равнине, окруженные сильным эскортом. По обе стороны каждой нашей лошади шло по вооруженному черному кенда, державшему ее за повод. Это была предосторожность на случай попытки к бегству с нашей стороны.

Мы проехали несколько деревень, где женщины и дети сбегались посмотреть на нас.

По сторонам дороги тянулись тучные нивы с почти созревшими злаками разных сортов.

Жатва обещала быть обильной. Из некоторых домов слышался плач. Очевидно, оплакивали павших в утреннем сражении.

Потом мы ехали большим роскошным лесом; многие деревья я видел впервые. Выйдя из леса и проехав еще некоторое время хлебными полями, мы наконец въехали в столицу черных кенда, город Симбы. Это было большое поселение, несколько отличавшееся от других африканских городов, окруженное глубоким рвом, наполненным водой.

Через ров было перекинуто несколько мостов, которые легко разбирались в случае опасности.

Проехав через восточные ворота, мы очутились на широкой улице, где собралась толпа жителей, уже знавших об утреннем сражении.

Они сжимали кулаки и шептали проклятия Маруту и его товарищам.

На меня черные кенда смотрели скорее с удивлением и некоторым страхом.

Проехав еще с четверть мили, мы через ворота попали в нечто похожее на южно-африканские краали для скота, окруженные сухим рвом и деревянным палисадом, наружная часть которого была обсажена зеленью. Пройдя еще одни ворота, мы очутились у большой хижины, или дома, построенного по образцу других домов города.

Это был дворец короля Симбы.

За дворцом находилось еще несколько домов, где жила королева и другие женщины.

Справа и слева от дворца стояли два дома. Один служил помещением для стражи, в другой провели нас. Это было довольно удобное жилище площадью около тридцати квадратных футов, но состоявшее всего из одной комнаты. Позади него находилось несколько хижин, служивших кухнями. В одну из них отвели наших троих белых кенда.

Вскоре принесли еду: жареного ягненка и кушанье из вареных колосьев, кроме того, воду для питья и умывания в кувшинах, сделанных из высушенной на солнце глины.

Я ел с большим аппетитом, так как почти умирал от голода.

Потом растянулся на матраце, лежавшем в углу комнаты, натянул на себя кожаный ковер и крепко уснул, предоставив дальнейший ход событий Провидению.