в будущем штурме Урубаена. Как только кто-нибудь задавал ему вопрос об этом, он намекал, что, скорее всего, он и Сапфира будут в том полку, которому предстоит осаждать столицу с северо-запада, и очень надеялся, что шпионы Гальбаторикса передадут ему эти лживые сведения.
И каждый раз, вглядываясь в лица окружавших его людей, Эрагон с изумлением думал: неужели среди них есть такие, кто предан Гальбаториксу? Кто же они? Эти неприятные мысли вселяли тревогу, и он постоянно ловил себя на том, что прислушивается к шагам за спиной, когда шел от одного сторожевого костра к другому.
Наконец, удовлетворенный тем, что ему удалось поговорить со многими — во всяком случае, с достаточным количеством, чтобы внушить шпионам, если они там были, ложные сведения о своем участии в завтрашнем штурме, — Эрагон направился в южный конец лагеря, где в стороне от остальных стояла маленькая палатка.
Три раза постучавшись, он ответа не получил, и стал стучаться громче и настойчивей.
Послышался сонный зевок, шуршание одеял, и из-под полога палатки показалась чья-то маленькая рука, а затем оттуда выползла и сама девочка-ведьма Эльва, одетая в черное платье, которое явно было ей слишком велико. В неярком свете горевшего поблизости факела Эрагон заметил, как сердито насуплено ее остренькое личико.
— Чего тебе нужно, Эрагон? — неприязненным тоном спросила Эльва.
— А ты разве не знаешь?
Она еще сильней сдвинула брови.
— Понятия не имею. Знаю только, что тебе что-то действительно очень нужно, раз ты разбудил меня среди ночи. Только об этом любой дурак догадался бы. Ну, в чем дело? Я и так слишком мало сплю, так что говори поскорей. Должно быть, это что-то важное?
— Да, очень.
И Эрагон постарался побыстрее изложить Эльве свой план, но все же говорил без перерыва несколько минут.
— Вот. А без тебя ничего не получится, — сказал он наконец. — Ты как бы поворотная точка всего этого.
Эльва усмехнулась.
— Надо же, «поворотная точка»! Какая ирония судьбы! Могучий воин, Всадник, полагается на ребенка, ибо не может сам убить того, кого нужно!
— Ты нам поможешь?
Девочка опустила глаза и поковыряла землю пальцем босой ноги.
— Если поможешь, то все это, — и Эрагон махнул рукой в сторону лагеря и раскинувшегося вдали Урубаена, — может закончиться гораздо быстрее, и тогда тебе не придется так много терпеть…
— Да помогу я! — Эльва топнула ногой и сердито на него посмотрела. — И не пытайся меня подкупить всякими обещаниями! Я так или иначе собиралась помочь. Я вовсе не желаю, чтобы Гальбаторикс уничтожил варденов. Но помогу вам не потому, что ты для меня так уж важен, Эрагон. Просто я дала обещание Насуаде и намерена его сдержать. — Она наклонила голову набок и лукаво на него посмотрела. — А между прочим, ты кое-чего не договариваешь! Боишься, что Гальбаторикс может кое-что узнать до того, как мы пойдем в атаку. И это связано…
Звон цепей и какой-то жуткий лязг не дал ей договорить.
На мгновение Эрагон опешил. Потом понял, что этот звук донесся из города, и, положив руку на рукоять меча, сказал Эльве:
— Готовься. Нам, возможно, придется выступить прямо сейчас.
На этот раз девочка спорить не стала, а развернулась и исчезла в палатке.
«Ты слышала?» — мысленно спросил Эрагон у Сапфиры.
«Конечно».
«Если нужно, мы встретим тебя у дороги».
Звон цепей все продолжался, затем послышался глухой грохот, и наступила тишина.
Эрагон еще некоторое время прислушивался, но больше ничего не услышал. Он уже собирался произнести заклинание, чтобы сделать свой слух более острым, но тут снова послышался тот же глухой грохот, а за ним — как бы череда звонких щелчков.
Затем еще, и еще…
От ужаса у Эрагона по спине побежали мурашки. Он догадался, что это за «щелчки»: это цокали по камням когти огромного дракона. Но что это за дракон, если его шаги слышны за целую милю?
«Это может быть только Шрюкн», — подумал Эрагон, чувствуя под ложечкой ледяной комок страха. А по всему лагерю уже звучали сигналы тревоги, блеяли горны, вардены зажигали факелы — армия просыпалась, готовясь к атаке.
Эрагон краем глаза заметил выбежавшую из палатки Эльву; следом за ней вышла и Грета, та пожилая женщина, которая о ней заботилась. Эльва была в короткой красной тунике, поверх которой она натянула маленькую, в точности своего размера, металлическую кольчугу.
Шаги дракона смолкли. Его гигантский сгорбленный силуэт был отчетливо виден на фоне горевших в городе фонарей и сторожевых костров.
«Как же он велик! — думал Эрагон, испытывая крайнее смущение. Шрюкн был явно больше Глаэдра. — Неужели он столь же огромен, как Белгабад?» Впрочем, пока что ничего конкретного Эрагон сказать не мог.
Затем дракон слегка подпрыгнул и развернул свои массивные крылья; теперь он стал похож на судно с сотней гигантских черных парусов, надутых ветром. С громоподобным грохотом он взмахнул крыльями, и тут же по всей округе залаяли собаки, закричали разбуженные петухи, а Эрагон невольно присел и скорчился, точно мышь, пытающаяся спрятаться от орла.
Эльва дернула его за край туники и настойчиво потребовала:
— Нам надо идти!
— Погоди, — прошептал он. — Еще не пора.
Яркие звезды в небе на мгновение скрылись за темной тенью Шрюкна, пролетавшего прямо над ними. Он поднимался все выше и выше, и Эрагон попытался определить его размеры по силуэту на фоне звездного неба, однако ночь была слишком темна, а расстояние слишком велико. Впрочем, каковы бы ни были реальные размеры Шрюкна, его величина способна была навести оторопь на любого. Эрагон знал, что этот дракон не так уж стар, ему всего около ста лет, так что он должен был бы значительно уступать в размерах Глаэдру, но Гальбаторикс, видимо, ускорил его рост с помощью магии, как сделал это и с совсем молодым Торном.
Глядя на проплывающую над ними гигантскую черную тень, Эрагон изо всех сил надеялся, что сам Гальбаторикс полететь на драконе не удосужился, а если все-таки полетел, то вряд ли станет утруждать себя чтением мыслей каких-то жалких существ внизу. Ведь в ином случае он сразу же обнаружил бы…
— Элдунари! — вырвалось у Эльвы. — Так вот что ты скрываешь! — Нянька у нее за спиной озадаченно нахмурилась и уже задала какой-то вопрос, но Эрагон прорычал:
— Тихо! — А когда Эльва снова открыла рот, он попросту прикрыл его ладонью. — Помолчи. Сейчас не время. Потом. — Эльва кивнула, и он убрал руку.
И тут полоса огня шириной с реку Анору выгнулась в небе сверкающей аркой. Шрюкн мотал башкой из стороны в сторону, исторгая потоки слепящего пламени и освещая лагерь варденов и окрестные поля; ночь сразу наполнилась такими звуками, словно где-то рядом возник могучий водопад. В лицо Эрагону ударила волна жара. Затем пламя исчезло — испарившись, точно туман под лучами солнца, и оставив после себя дрожащее марево и дымный запах с примесью серы.
Шрюкн развернулся, громко хлопая крыльями, и огромной черной тенью скользнул обратно в городу, скрывшись где-то за домами. Затем снова послышались тяжелые шаги, цоканье когтей по камням, звон цепей, скрип ворот, и ворота с грохотом захлопнулись, отчего по холмам прокатилось громкое эхо.
Эрагон судорожно выдохнул и сглотнул слюну; горло у него совершенно пересохло, а сердце стучало так, что было больно. «Нам придется сражаться… с этим?» — думал он, чувствуя, как его охватывают прежние страхи.
— Почему он не напал на нас? — испуганно спросила Эльва совершенно детским, тоненьким
