Напой тихонько мне…

Вспомнила, что Савич называл ее голос “пионерским”, а уж он в этом разбирается. Ну и пусть разбирается, пусть занимается своим драгоценным баритоном и слушает свою мамочку! Инженер, который рвется на сцену… Пусть-пусть! А она устала. Все. Поедет в отпуск.

Тут она заметила, что Саша Галдобин бьет себя по ноге сумкой с бельем. Он остался без пары. Наталья Васильевна взяла его за руку и повела рядом, чтобы он не впал в мрачность. Саша все время задает вопросы, не просто задает, а ноет: “А имени Сергея Тимофеевича Аксакова улица названа? А почему не названа? Разве „Аленький цветочек“ плохая сказка?”

Весь мир временами кажется Саше несправедливым, безрадостным и – прямо скажем – глуповатым. Наталья Васильевна жалела таких мальчиков за “горе от ума”. Глупых она тоже жалела, и любила всех. Когда кто-нибудь из детей заболевал и не приходил, ей казалось, будто не хватает пальца на руке.

Саша вдруг сжал ее руку, вздохнул несколько раз очень тяжело и заныл:

– Наверно, я уже никогда-никогда не буду дружить с девочкой!

Это поветрие – дружить парами – принесла в группу Алла Буракова. Ее старшая сестра вот уже месяц как является за Аллой неизменно в сопровождении какого-то чахлого подростка. А подготовишки – как мартышки – все как один теперь подражают.

– Саша, дружи-ка ты с Аллой Бураковой!

– С Аллой! – задохнулся от возмущения Саша и встал посреди лужи. – Она же ничего не знает, даже путает Чуковского и Чайковского. Хотя один Корней Иванович, а другой Петр Ильич. Как их можно путать!

– Н-да, – сказала Наталья Васильевна и подумала: “Сына бы мне такого!” – Ирина Харапова – умница, она лучше всех на занятиях отвечает.

Мальчик поморщился, как от горького лекарства:

– Ага! Она все время делает мне замечания.

Наталья Васильевна подумала, что она тоже часто делает замечания окружающим – профессиональная привычка. Как от нее избавиться?

– Выбери-ка ты, дружок, Тоню.

– Тоня плохо дежурит по кухне. А еще девочка!

– Катя отлично дежурит.

– Катя толстая! – возмутился Саша.

Наталья Васильевна вздрогнула. Савич тоже упрекал ее в – как это лучше сказать? – полноте. Но что делать, если не хватает силы воли сесть на диету! Лишний раз постряпаешь – насладишься жизнью. Но в конце концов прав Саша Галдобин: нужно худеть.

– Саша, а что Люба Юрлова?

– Наталья Васильевна, разве вы забыли, что Люба кусается! Как маленькая.

– Ах да. А Люся тебе нравится?

Оказалось, что Люся всегда лохматая, что у Ани слишком громкий голос, а Рая – плакса. Наталья Васильевна уже вошла в азарт и стала выкликать имена девочек прямо по списку:

– А Оля Боева?

– Обзывала. Она говорит, что раз я Галдобин, то всегда должен галдеть.

– Света никого не обзывает.

– Света – вруша! Она говорит, что если ее фамилия Журавлева, то ее прапрабабушка была журавлем. И что на Черном море она видела такую акулу: от улицы Газеты “Правда” – и до Камы. А такой акулы не может быть все-таки, может только от Газеты “Правда” до Комсомольской площади.

Наталья Васильевна вспомнила, как в прошлом году сказала Савичу, что стала заведующей детсадом. Но ведь тогда в самом деле она целый месяц выполняла обязанности заведующей и справлялась. “Скажу ему, что теперь я опять воспитательница”, – решила она.

– До чего ты привередливый мужчина, Саша! Что же ты скажешь о Нине?

– Как я могу дружить с Ниной, если она все время болеет заболеваниями!

– Какими?

– ОРЗ.

Наталья Васильевна начала мрачнеть. Ведь она в последние годы слишком часто стала хворать, и все ОРЗ да ОРЗ. “Закаляться нужно бы”, – неуверенно решила она про себя. И спросила у Саши:

– Ну, а Марина чем тебе не подходит?

– Марина? А к ней неудобно ходить, вот! – обрадованно заявил мальчик. – Мама не отпустит меня через три улицы переходить.

– Может, с Наташей будешь дружить?

– Не знаю…

Пока он раздумывал насчет Наташи, дошли до бассейна. С минуту пришлось подождать выхода предыдущей смены, и дети облепили Наталью Васильевну, оттеснив Сашу. Одни что-то говорили, другие –