слащаво... Но даже он никогда не смотрел на картину, как на пыль!

Я раскрыла подаренную “Русскую кухню в изгнании” Вайля и Гениса.

— Добавить горсть каперсов. Что это?

— Смутно представляем.

— Как далеко вперед ушла молодежь! А я и смутно не представляю...

Ш.:

— Стулья купил прекрасные.

— Ты нас им представишь? (Слава)

Стихи Липкина: “Есть прелесть горькая в моей судьбе: Сидеть с тобой, тоскуя о тебе”.

Т. навещала родственника в психбольнице. Там в палате два Якубовича. Играют в “Поле чудес”, вырезая буквы из газет. Спорят, кто из них настоящий. Там же есть ангел с крыльями из ватмана (вырезал из санитарно-просветительного листка). Требует, чтобы к нему приходили исповедоваться.

12 февраля. Звонил С. Говорит, что песню “Калинка-малинка” написал пермяк. Я сразу:

— У скульптуры мишки возле органного зала посадим куст калины, куст малины. И будет памятник песне (там слова “Повстречала я медведя во лесу...”). А то что там сейчас: мишка рядом с оргАном — визуализация метафоры “Медведь на ухо наступил”...

Идеи памятников для Перми бесконечно рождаются в моей душе почему-то.

Три сестры на вокзале “Пермь-2”, где уходит в Москву “Кама” — три огромных хризантемы со склоненными головами, а листья-руки в Москву — в Москву... Или уж лучше три тени на стене вокзала (как предложила Оля Роленгоф, обсуждая со мной дороговизну металлических хризантем)?

Пастернак — “мы были музыкой во льду” — внутри стеклянного шара-льда, вырываясь...

Вообще сочинять литературные памятники — моя слабость. Например, Хлебников уверял, что между его глазами и буквами молнии проскакивали, когда он писал “Доски судьбы”. Тоже бы памятник хороший получился (молнии сделать с помощью элетромотора).

Нет Нобелевской премии по математике, потому что жена Нобеля сбежала с математиком.

Хорошо, что она один раз сбегала! А то бы вернулась, чтоб второй раз сбежать с химиком — не было и по химии. (Слава)

14 февраля. День святого Валентина.

Когда дочери жили с нами, я утром 14 февраля брала из холодильника кастрюлю, и в руку мне упало сердечко из бумаги. На сердечке: “Вас люблю”. Девочки написали за папу...

Слава за завтраком:

— Черный чай словно ласковую затрещину дает, от которой ты летишь в бодрость, а зеленый словно берет тебя за руку и ведет постепенно к бодрости: работай.

А вчера пробовал мамино вино из посылки:

— Мягкая лапа вина трогает сзади голову нежно.

16 февраля. Диктую мужу эти записи, пью антибиотики в полуторной дозе. Но болеть, лежать — это тоже жизнь. Можно немного чистить архивы, голубь утром воркует за окном, и капель, капель!

— И сопель, сопель! (Слава, змей)

Помогают слова Шварца из “Тени”: “Надо овладеть искусством пожимать плечами”.

Видела из кухни, что в новом доме, где весь первый этаж — офисы, заметены все лестницы сугробами. Значит, фирмы эти закрылись. Кризис...

Звонил В.:

— Говорят же, что единственное, что Богу удалось — это кошка.

— Будем мы еще рассуждать, что Ему удалось. Да кто мы такие? (Слава)

К. читал ответы детей о школе будущего. Один написал, что будут школы на пружинах, чтобы учиться и качаться.

У нашего подъезда матерятся подростки. Оля им:

— Соколы, что вы делаете? (Моя бабушка говорила “соколики”).

Позавчера на рынке видела продавщицу, читающую Токареву! Читают люди, как это чудесно.

Опечатка в моей книге: издевательства (вместо — издательства)...

18 февраля. Покупала картошку возле дома в киоске. Продавщица новая, меня не знает, но почему-то мне рассказала с волнением:

— Как сегодня я испугалась! Положила крупные купюры с десятками и думала, что потеряла!

Значит, есть потребность кому-то рассказать про свои тревоги — не только у писателей...

Фамиль (продавец на рынке):

— В налоговой девушка рвалась без очереди. Я спросил: “Совесть есть?” — “Только с гор спустился, а уже про совесть!”