Девочки закричали: мол, что за глупости, ведь если Антон не даст яблок, так они-то все равно дадут, а их три все-таки. Но отец отвечал: мало ли как сложится жизнь, а вдруг дочери будут жить в другом городе, и Антон не даст яблок...

– Да ведь я пошутил! – кричал Антон, отбирая нож у отца. – Я буду кормить вас яблоками, грушами, сливами!

– А может, ты сейчас шутишь? Чему тут верить?

– Ну папа!

– Что, Антоша?

– Папа!

– Что?

– Отдай нож!

– Нет, не отдам, – продолжал отец резать яблоки, но тут мама попросила его покачать коляску.

Антон в это время зачеркнул надпись “Яблоки, запасенные на старость” и написал: “Папа, брось эту привычку – запасать яблоки на старость!” Отец вернулся на кухню и зачеркнул слова Антона, написал прежние. Антон заплакал.

– Ну, простим его, – сказала мама. – Посмотри: он заплакал слезами крупными, как яблоки.

– Как яблоки, которые мы не получим в старости, – сказал отец и ушел на работу.

Тогда Антон стал хватать нарезанные яблоки и запихивать их в рот. Съесть столько яблок было непросто – в животе началось урчание. Но все-таки он съел, потом порвал картон с надписью и убежал в школу вслед за сестрами.

В классе ребята придумали стрелять жеваной бумагой. Из трубочек. Но Антона немного подташнивало от яблок, запасенных на старость, и он не стрелял. На уроке Тимошин выстрелил и попал прямо в Раису Константиновну. Она застыла в странной позе: словно в плен сдается. Руки вверх, а глаза выкачены. Когда она так делает глаза, все в классе становятся тихими.

– Антон, иди сюда! – сказала Раиса Константиновна. – Меня парализовало, я не могу сдвинуться с места. Напиши заявление от моего имени.

Антон взял ручку.

– Заявление директору школы, – диктовала Раиса Константиновна. – Прошу меня уволить на пенсию, так как ребята стреляют в меня неизвестными видами оружия. Написал? Отнеси это заявление директору!

Раиса Константиновна была уже год на пенсии и работала лишь по просьбе родителей. Ребята поняли, что дело плохо. Они начали рыдать, некоторые хватали Раису Константиновну за руки и умоляли остаться в классе. Тогда она стала медленно опускать руки, медленно садиться на свое место.

– Ну, кажется прошел паралич, – сказала она и тут же строго добавила: – Сдавайте тетради!

На перемене Тимошин подошел к Антону:

– А у меня новый велосипед “Кама”!

– Ну и радуйся до пенсии, – уныло ответил Антон.

– А хочешь, я тебе старый “Подросток” подарю?

– Хочу! А я... я тебе такой подарок ко дню рождения приготовлю, что пальчики оближешь, мороз по коже, волосы дыбом!

И весь день Антон как привязанный ходил за Тимошиным – прямо закадычные друзья, да и только. Тимошин был очень доволен. Рассказал Антону анекдот:

– Собрались король, немец и русский...

Дальше Антон не слушал, но все равно дружественно посмеялся (что и говорить, он был дипломат: заметил ведь нелепость сборища – “король, немец и русский”, – но промолчал).

И вот вечером Тимошин привел Антону велосипед и передал наставления папы: “Если осторожно кататься, то вполне можно ездить”.

Антон думал, что сестры будут, как обычно, играть в дочки-матери, а он покатается. Но сестры тоже хотели покататься. И Наташа ездила очень быстро, к тому же давала прокатиться своим подругам, а Соня вообще много падала. Таким образом, велосипед уже через час был сломан. Но мама пообещала позвать Колю Дёмина, который все умеет и даже велосипед отремонтирует. Всю ночь Антону снились гонки.

Утром он сказал соседу по парте Мише Гладкову:

– Мне Тимошин подарил велосипед!

– Да? Ну и радуйся до пенсии, – ответил Гладков, а сам тут же пошел к Тимошину выяснять этот вопрос. “Дурак я – похвастался”, – подумал Антон. И был прав. Уже через десять минут Антон услышал:

– А Тимошин у тебя заберет и мне подарит!

– Ну и пусть! Ну и бери свой сломанный велосипед! Кому он нужен!

Весь день Гладков ходил за Тимошиным, как его лучший друг. И слушал его анекдоты. Смеялся. И списать по русскому дал.

Мама заметила, что Антон пришел грустный, и сказала:

– Пойду сейчас же позвоню Коле Демину.

– Не надо. Ведь Тимошин забирает велик обратно, он его пообещал Гладкову подарить.