энергию из человека. Мой брат даже предположил, что Лаура поспорила с кем-то на ящик коньяку, что за неделю выйдет замуж. Вот на спор и вышла.

–А сам Кеша что думал – как все это объяснял? Он ведь лучше чувствовал, кто его жена – какая она!

– Он считал так: Лауру бросил жених, это еще до знакомства с Кешей было. И вот – она решила доказать, что счастлива будет с другим. Или даже – подзадорить прежнего жениха, чтобы он спохватился... и чтобы сказал: “Оказывается, я не могу без тебя жить”. Но это жестоко! Жестоко по отношению к Кеше и ко мне.

– Месть всегда жестока, – начал резать Фарух. – Эта Лавриха ваша хотела всему миру отомстить за что-то. Может быть, да – жених разлюбил, а может, за другое что...

– И вот – значит – лежит мой Кеша целыми вечерами – одеяло до носу. Говорю: вон кот на трёх лапах прибежал – весна, любовь, драки, а ты... Ведь он был честняга с прямым взглядом, а стал – со щенячьим взглядом... “Ма, так я же кто? Я – Филимонов, то есть однолюбов”. Подал он на развод, развелся, но не может забыть, страдает...

– Знаете, – сказала я, – эта лавровая история станет ясной через двадцать лет, может – через пятнадцать. Кеша встретит Лаурочку и все узнает. У меня дочка подруги так выходила замуж, а муж через месяц ушел, оставив записку: “Не ищи меня”. И она два года плакала, но потом все-таки успокоилась, развелась, вышла замуж. Дети пошли. И через двадцать лет случайно на улице встретила своего бывшего. Он приехал на двадцать лет окончания – на встречу с однокурсниками. Она спросила:

– Что тогда случилось? Почему ты исчез?

– А я понял, что не стою тебя.

– Но разве нельзя было объясниться, четко написать? – Впрочем, она тотчас поняла, что он в самом деле не стоит ее, – опустившийся, полуспившийся – и перестала дальше укорять его.

Так я успокаивала милую женщину, а сама думала: как жаль, что нельзя написать оптимистическое окончание. Мой читатель не будет рад такому обещанию – через двадцать лет узнать, почему случилось все так странно...

Но, к счастью, я в том возрасте, когда счастье выглядывает из-за каждого угла и все становится в радость уже через минуту. Тотчас подали закат прямо нам в купе. В плацкартном вагоне его столько, этого чуда (человеческих лиц, полных сочувствия к нашей рембрандтовской попутчице)!

А рано утром, когда Подмосковье утопало в молочном тумане, я думала: двадцать лет на такую красоту смотреть бы – по пути и подождем, узнаем ответ, почему лавровая история закончилась так таинственно, так печально.

О, тут звонок мобильника разбудил Рембрандтовскую.

– Слушайте: удивительная новость! Мой Кеша встретил другую девушку! Пока я ездила. Вот так. Они меня сейчас встретят на вокзале.

Ну, слава Богу! Хотя бы я смогу читателя обрадовать этим – счастьем Кеши. За него не нужно болеть двадцать лет.

Глаза рембрандтовской попутчицы раздвинулись, перрон поплыл за окном, и я заметила, что соседка давно перестала точить слезы. Да, слезы всегда высыхают – таков их химический состав.

И только один пассажир в нашем купе до Москвы так и не проснулся. Но никакой тайны тут не было. Мы сразу поняли, что это врач. Так потом и оказалось. Он так устает на работе, перерабатывает, чтоб как-то кормить семью. Святый отче Сергие Радонежский, ты небесный покровитель России – помоги нашим врачам выстоять! И учителям! И нам, писателям!