Гриша-Шиша повел руками, и через порог, шурша, поползли на улицу полчища клопов. Они скатывались по крылечку, народ расступался. Гриша-Шиша грозно произнес:

– Вы отъелись на больном человеке,

А теперь уходите навеки!

“Жигули” в это время отъезжали, инженерша высунулась из окна и тыкала в воздух кулаком, крича:

– Мы еще встретимся!

– Я тебя встрену! – отвечал Вовка Бендега.

“Жигули” наддали газу и укатили. Клопы построились повзводно и направились вслед за машиной. Расстояние между ними быстро сокращалось.

А Гриша-Шиша нажал на неиссякший запас доброты у матери агрономши:

- Почеши затылок

Да поищи бутылок!

Она побежала домой, принесла чайник вина, чтобы выпили за ее новорожденных внучат. Витя Бондаренко вынес стаканы и закуску, народ быстро повеселел. Свет из окна бывшей инженерской квартиры падал прямо на ореховые деревья, о них и зашел разговор. Гриша-Шиша поймал слетевший с ветки орех, своими огромными ладонями легко развернул его на две части, и показалась мякоть, похожая на человеческий мозг.

– Самое умное дерево, – загадочно сказал он.

Оказалось, что за это время кто-то еще сбегал домой, и народ благословил добытчика. За новорожденных выпили изрядно, а потом хватило еще принять за инженера. В свое время его не помянули как следует, а теперь – после того, как рассчитались с его женой, все почувствовали себя как бы очистившимися от какой-то давней вины. Ну и сами собой запелась привычная, старинная:

– Шел со службы ка-за-аак ма-аа—ла-дой…

– Помнишь, после армии-то он какой пришел – девки чуть не дрались Уж фигурка под ним была! Под дочерью-то его фигурка такая.

- А-а-бла-милась доска,

Подвела казака,

Искупался в воде ледяной…

– Когда трактор с Игоренком перегоняли, под лед ушли, и воспаленье легких случилось у него.

– Отвечал ей казак молодой:

– Осетра я ловил под водой.

Больно речка быстра,

Не поймал осетра,

И-искупался в воде ледяной…

– Не долечился, конечно, даст разве она ему полежать.

– Па-ад-ла-а-милась доска,

Подвела казака,

И женился он той же весной.

– Интересно, рак – переходный по наследственности или нет?

– А может, и заразный!

– Где же он сейчас, этот рак, который инженера съел?

– Ты спроси, где сам инженер сейчас?

– Да не может так быть, чтобы весь инженер умер, а от него только грецкий орех остался, который он посадил. Не может быть, чтобы мысли умерли.

– А рак, он не спрашивает, есть мысли или нет. Понял?

– Не спрашивает, это ясно...

На самом деле все было неясно: осенняя, но почему-то жаркая ночь, веселая песня и печальные такие разговоры, бессвязные воспоминания – все спуталось...

Потом крутой осенний ветер завихрил оставшиеся листья, уронил несколько орехов и притих, задумался.

* * *

Жена инженера пыталась возместить себе стоимость пуховика через суд, но следователь обратился к эксперту, кандидату исторических наук. Тот объяснил, что в старину казаки действительно могли разрубить пуховую подушку, но только после особой долгой выучки.

Да и свидетелей не оказалось.