ограничивается крестьянскими архаическими интонационными системами древнейших стадий”. И далее: “В истории русской интеллектуальной культуры самое содержание понятий “народ”, “народность”, “народное” в отношении к содержанию искусств тоже непрестанно эволюционировало и изменялось” (там же, стр. 172).
Одна из философских трактовок понятия “народ” определяет его, как социальную общность, включающую на различных этапах истории те слои и классы, которые по своему объективному положению способны участвовать в решении задач прогрессивного развития общества (определение с позиций марксизма[116]).
Исходя из данного определения и вышеизложенного материала непонятно, на каком основании некоторые современные ученые не относят к народной среде прогрессивно мыслящую и национально чувствующую интеллигенцию и по какому праву лишают статуса представителей народной культуры профессиональных исполнителей на народных инструментах, работающих, кстати, для своего народа и выполняющих его социальный заказ.
Лично для меня неприемлема такая позиция, которая лишает русского интеллигента права быть частицей своего народа. Я русский и чувство сопричастности с моим народом есть самая великая ценность, которая согревает мне душу и поддерживает в жизни.
Складывающиеся в наше время новые социальные отношения, определяемые развитием цивилизации, требуют пересмотра концепций, рассматривающих народное искусство как принадлежность к деревенской культуре прошлых веков, носителями которой являются, по мнению некоторых исследователей, лишь отдельные жители сельской глубинки и частично - не потерявшие с ними связь представители городского населения. Народное искусство - постоянно развивающееся явление. Рождается оно и сегодня в новых общественно-исторических условиях и не учитывать этого - значит обеднять саму многогранную народную культуру.
Оставим ученым-специалистам право решения вопроса о социо-демографической природе и границах фольклорной и народной среды. Пусть они делят народ на классы, слои и прослойки, профессиональные общности и возрастные группы. С точки зрения философско-эстетической, понятие “народ” едино общностью культуры. Русский, проживающий в Америке или в Австралии, но культивирующий культуру своей нации, в этом смысле такой же представитель своего народа, как и житель российской сельской глубинки.
Здесь мы вплотную подходим к пониманию причин дуализма ученых-этноорганологов конца XX века, исследующих народноинструментальную музыкальную культуру. Суть его и основа всех разночтений теории - в делении культуры, неважно, по каким критериям: устности - письменности, профессионализму - народности и т. п. Социальное явление рассматривается не целостно, а дифференцированно, аналитический метод исследования отрывается от синтеза, в результате чего на поверхность всплывают различия, затмевающие общность феномена.
Большинство ученых этого периода уже вступили на путь философского осмысления проблемы, оставаясь при этом на позициях узких специалистов - этнографов, музыковедов, органологов и т. п.. Отсюда их отношение к народному инструментарию, с одной стороны, философское, как к социально- эстетическому явлению, а с другой, эмпирическое, как к традиционно культивируемым музыкальным орудиям в абстрактной народной среде.
Эмпирический взгляд на народные инструменты как на музыкальные орудия, традиционно распространенные в народной среде, исторически происходит из отношения к объекту наблюдения первых исследователей XVIII века. Их отношение было совершенно естественным, так как на начальном этапе всякой науки эмпирическое исследование предполагает “живое наблюдение” как основной метод. Иначе и быть не может. Сначала необходимо определить объект и предмет изучения. Для ученых XVIII — XIX веков объектом исследования был народный быт, составной частью которого являлось инструментальное музицирование. Поэтому всякий музыкальный инструмент, культивируемый в народной среде и обнаруженный исследователями, получал статус народного по месту бытования.
Понятия “народ”, “народная среда”, “народный быт” в те времена вряд ли вызывали дискуссии. Основная масса населения аграрной страны проживала в сельской местности, поэтому крестьяне и считались главными носителями народной культуры.
Небольшая привилегированная часть общества, сама отторгавшаяся не только экономически и политически, но и с нравственно-эстетических позиций от основной народной массы, стремилась, в противовес “низкопробной” плебейской культуре, культивировать собственные художественные парадигмы. Эту тенденцию, на наш взгляд, не следует рассматривать как абсолютную, так как традиционная культура так или иначе влияла на формирование новых художественных идеалов. Поэтому культуру этой немногочисленной части общества, хотя и необходимо выделять как своеобразный пласт, но никак нельзя рассматривать как полностью изолированную и лишенную всякого влияния традиционной культуры.
Значительные изменения, произошедшие с тех пор в социально-демографической и культурной ситуации в нашей стране, вызывают необходимость сегодня переходить от эмпирического этапа исследования к методике “абстрактного мышления”, без которой невозможен анализ сущности такого сложного и многообразного феномена, как народно-инструментальная музыка. Для этого необходимо переходить (и многие уже переходят) к философско-эстетическому осмыслению действительности. А с этой позиции народный инструмент предстает исследователю не просто как имеющий место быть в определенной социальной среде, а как инструмент социально значимый, сыгравший значительную роль в истории народа, в развитии его культуры. С этой позиции в определении народности музыкального инструментария решающим является не происхождение или место производства инструмента и даже не его традиционная распространенность, а роль инструмента в истории народа, в отражении, и выражении его социальной сущности и художественных потенциалов.
Философско-эстетический взгляд на народность инструментария вовсе не отрицает объективное существование характерных черт вида (назовем их по традиции “признаками”) - распространенности, традиционности и даже происхождения. Философский взгляд - это взгляд через призму “абстрактного мышления” на те же самые инструменты, но выделяющий сущность, а не их внешние признаки.
Народные инструменты действительно, как правило, распространены во всех сферах жизни общества, так как выполняют различные жизненно важные социальные функции. Они бытуют традиционно, что отражает устойчивую потребность общества в любимых инструментах. Они часто рождаются, а если нет, то переделываются на свой лад именно в той среде , где затем получают распространение, и там же зачастую производятся на начальном этапе функционирования ровно до того момента, пока само общество не найдет более целесообразные формы их производства. Но все эти признаки - ни каждый в отдельности, ни все вместе - не определяют сущности понятия “народный музыкальный инструмент”, которая заключена в социальном представлении народа.
Тенденцию изменения взгляда на народный инструментарий от чисто эмпирического к философско- эстетическому в исследованиях одного ученого ярко демонстрирует научное творчество доктора педагогических наук профессора Е. Максимова. В 1983 году в учебном пособии “Оркестры и ансамбли русских народных инструментов” он писал: “Народным музыкальным инструментом следует считать тот, который в ту или иную историческую эпоху в течение долгого времени широко и устойчиво входил в быт данного народа, соответствовал его запросам и сопровождал важнейшие события семейной и общественной жизни”.[117] В этом определении отчетливо видна эмпирическая позиция автора, основу которой составляет традиционный взгляд на явление, хотя здесь же угадывается и социально-эстетический аспект в выделении “соответствия запросам народа”.
Десять лет спустя в докторской диссертации Е. Максимов, существенно переосмыслив собственную научную позицию в отношении к сущности народного инструментария, предложил иную концепцию, основанную на философско-эстетическом взгляде на исследуемый феномен. В последней транскрипции читаем: “К категории народных инструментов следует относить те образцы, которые в своем развитии слились с историей народа, служат ему и выражают его социальную сущность”.[118]
В своих исследованиях начала 90-х годов Е. Максимов принял с доработками концепцию, сформулированную нами в конце 80-х, и потому его определение народности инструментария идентично дефиниции, опубликованной автором этих строк в работе “Оркестр гармоник - разновидность народного
