решили девушку спасти: развернули одеяло и поймали ее, как пожарники.

Девушка лежала на одеяле без сознания, ярко-красные губы были слегка приоткрыты, словно ожидали поцелуя, а когда она распахнула глаза, то они оказались голубые-голубые. И звали ее Светочка.

- Мы ей потом подарили это одеяло, - добавил Стрекозов, разливая кофе по чашечкам.

Бронштейн поставил кастрюли на огонь и принялся резать колбасу. В дверь позвонили.

- А вот и Светочка, - сказал Дамкин и пошел открывать.

- Оставь дверь открытой, - крикнул вслед Стрекозов, готовя четвертую чашку. - А то эти гости замучают ходить им дверь открывать!

Это был чисто выбритый и благоухающий дорогим одеколоном 'Шипр' Сократов. Вручив Дамкину утюг и крепко пожав руку, Сократов с порога закричал:

- Сейчас такой анекдот расскажу, только что придумал - вы упадете! Решил мусульманин стать евреем и пришел в синагогу делать обрезание.

Сократов обожал еврейские анекдоты. Но так как он их сам, в основном, и придумывал, то частенько их было достаточно трудно понять. Работал Сократов начальником в мастерской по ремонту телевизоров. Дамкин и Стрекозов вот уже год просили его починить им телевизор, на что Сократов логично отвечал, что он - начальник, и ничего чинить не умеет и не должен. Зато он может прислать к ним мастера. Когда литераторы соглашались на мастера, Сократов тут же возражал, что мастеру все равно придется платить, а он, Сократов, платить за них не намерен.

Читая много умных книг, он без ложной скромности считал себя философом, таким как Сократ, но не греком. Он очень любил рассуждать на различные темы, а также критиковать своих друзей, особенно Дамкина и Стрекозова, которых считал весьма посредственными литераторами и изрядными бездельниками.

- Ну, - не понял Дамкин. - И как, сделал? Чего молчишь, где продолжение анекдота?

- Какие вы тупые! - удивился Сократов. - Объясняю. Один мусульманин Саид приходит в синагогу, говорит: 'Хочу быть евреем'. Раввин Абрам Израилевич ему отвечает: 'Надо сделать обрезание. Без этого ты не можешь стать евреем'. 'Мне уже сделали обрезание, чтобы я стал мусульманином!' возмутился Саид. 'Жаль, - сказал раввин. - А мог бы стать хорошим евреем!'

- Не смешно! - прокричал с кухни Стрекозов. - Иди кофе пить!

- Теперь у меня два утюга, - задумчиво сказал Дамкин.

- Утюг - вещь полезная, - заметил Стрекозов. - Если сломается, можно использовать, как молоток. Или вместо пресс-папье, рукописи придавливать.

- Подаришь один Стрекозову, - посоветовал Сократов, прошел в кухню и взял предложенную чашку. - А вот еще...

- Сократов, у тебя кроме как про евреев есть анекдоты? - спросил Стрекозов.

- Есть, - гордо сказал Сократов. - Сидят два француза в одном еврейском ресторане...

- Как же я этих евреев ненавижу! - послышался голос из коридора. Дамкин, я тебе утюг дарю!

Это был обрусевший поляк Шлезинский, замечательный музыкант, умеющий играть на любом музыкальном инструменте от саксофона до консервной банки. Гитара в желтом чехле из кожзаменителя и сейчас висела за его спиной.

Шлезинский работал в том же НИИ УРАУА, что и программист Карамелькин, простым вахтером. Работа была непыльная - день сиди, три отдыхай - и поэтому Шлезинский много времени уделял музыке и девушкам. Пылкость Шлезинского доходила до того, что он пел по ночам романсы под окнами малознакомых девушек, чем весьма сильно доставал соседей и нередко имел неприятные отношения с некоторыми мужьями, если девушки оказывались замужем. Что ж, тут не Испания!

Так же, как Стрекозов у Дамкина, музыкант Шлезинский жил на квартире у программиста Карамелькина, хотя мир еще не видел двух таких разных людей. Квартира принадлежала Карамелькину, но в ней постоянно жили разные друзья программиста, которых он сердечно приглашал, а потом долго не мог выгнать. Так как у Карамелькина никогда не было денег, платил за жилье Шлезинский, который время от времени подрабатывал в ресторанных оркестрах.

У Шлезинского был один пунктик - он был веселым, жизнерадостным человеком, с которым было приятно общаться, пока речь не заходила о евреях. Тогда антисемит Шлезинский становился совершенно не в себе и, брызгая во все стороны слюной, начинал поносить и обличать евреев, которые, по его мнению, были виноваты решительно во всем, даже в плохой погоде, а уж про продажу России и говорить не приходится. Литераторы часто подсмеивались из-за этого над Шлезинским, за что тот обзывал Дамкина космополитом, а Стрекозова - жидомасоном.

- Третий! - восхитился Дамкин.

- Кто третий? - поинтересовался Шлезинский. - Я? Третьим буду. А вы что, уже пьете?

- Третий утюг, - пояснил Сократов, вылавливая из кофе дохлую муху.

- Фигня! - махнул рукой Шлезинский. - Подарите кому-нибудь.

- А где Карамелькин? - спросил Дамкин, пристраивая третий утюг на сервант рядом с остальными.

- Да пошел он в задницу, этот ваш Карамелькин! - воскликнул Шлезинский. - После того, как он насмотрелся видеофильмов со Шварценеггером, Карамелькин стал просто невыносим!

- Где это он их насмотрелся?

- Да у какого-то знакомого своего школьного друга, физика, Шлезинский вздохнул. - Недавно Карамелькин записался в секцию каратэ, вот уже два дня встает рано утром, в десять часов, бьет по стене кулаками, обливается холодной водой и меня, гад, обливает! Да еще на мне приемы каратэ отрабатывает, а я потом с синяками хожу!

- У Карамелькина бывают заскоки, - задумчиво сказал Дамкин, внимательно разглядывая утюг.

- Очень хороший утюг, - сказал Шлезинский, наблюдая за Дамкиным. Целых полчаса в очереди стоял, там двое так долго выбирали утюги, прям достали! Один - такой черненький, еврей, кажется, а другой - наоборот! И взяли десять штук, спекулянты чертовы! Я не удивлюсь, если настанет время, когда утюг негде будет купить, кроме как у спекулянтов!

- Кофе будешь? - отвлек его Стрекозов.

- Хорош кофе хлестать! - возмутился Бронштейн. - Пора уже на стол накрывать!

- Черт! - встревожился Дамкин. - А где же Светка?

- Да обойдеся как-нибудь...

- Кто тут без меня обойдется? - вошла в квартиру любимая секретарша Дамкина и Стрекозова.

- Ну, наконец-то! - завопил Дамкин. - А мы тут тебя ждем уже часа три! Где ты пропадаешь?

- Привет, ребята, - сказала Света, прошла в кухню и чмокнула каждого за столом. На кухне сразу же стало как-то радостнее и светлее.

- Дамкин, я тебе подарок принесла.

- Утюг? - с надеждой спросил Дамкин.

- Нет, книжку.

- Светочка, да ведь Дамкин не читает книжек, - сострил Сократов.

- А что за книжка? - Стрекозов, наливая кофе и секретарше, посетовал, что ему не удалось намекнуть вчера Свете про утюг.

Света присела на табуретку, положив одну красивую ножку в черном чулочке на другую, не менее красивую.

- Книжка называется 'Похождения Билла Штоффа'. Я за нее пятерку отдала.

- Ого! - изумились литераторы, хватая отпечатанную на ЭВМ книжку. Наш 'Билл Штофф'! И что это за гады наживаются на нашем любимом романе?

- Распечатка, - сказал Шлезинский. - На ЕС ЭВМ сделана. У Карамелькина точно такие же Стругацкие были, только толще.

- Информация об издателях и авторах отсутствует, - Света, держа чашку изящной рукой с накрашенными желтым лаком ногтями, сделала глоток кофе.

- Вот сволочи! - злопыхал Дамкин, листая книгу. - Наших фамилий нет, обложка мягкая, бумага сортирная! Да, кстати, отсутствует строка 'Билл Штофф перемахнул через плетень и пошел, не оглядываясь, в прерию'... И вот тут еще строки нет... Ха! Лучше б ты водки купила!

- Вот еще! - надула губки секретарша. - Я водку не пью и вас не собираюсь спаивать! Я вам пива