«Немногие люди способны оценить чужой ум».

«Разумных всегда мало, большинство – просто мясо, но этим немногим нужны такие, как ты».

«Моя сила – в одиночестве. Ответственность за других сразу делает меня слабей».

«Не долг ли это таких, как мы с тобой?»

Я легко видел его будущее – в скором времени он станет на многие годы вожаком сильнейшей на всем Севере стае, но то, что ждало меня, вовсе не представлялось таким же благополучным. И, тем не менее, с внутренней улыбкой (немного печальной) я был согласен с ним в том, что мы похожи: человек и зверь, в своей независимости, силе и уме – настоящие волки-одиночки…

Через четверть часа я ехал по одной из главных улиц Лондера, который, по сути дела, являлся культурным центром всей планеты. Люди здесь отличались несравненно большим интеллектом и сдержанностью: при виде меня почти не разевали рты и не шли толпами следом. Внезапно, почувствовав угрозу, я резко осадил коня, и мимо моей головы пролетела с легким гудением (почти на излете) стрела метровой длины, выпущенная, похоже, из стационарного арбалета. Ударившись в кирпичную стену и оставив большую выбоину, она со звоном упала на мостовую. Теперь прохожие оглянулись, некоторые даже остановились, поглядывая по сторонам, словно стараясь увидеть безумца, покушавшегося на мою жизнь. Ориентируясь по направлению полета стрелы, я повернул коня и почти сразу разглядел этого неудачника, бегущего по крыше многоэтажного здания, расположенного ближе к концу улицы. На глаз здесь было метров сто восемьдесят-двести – слишком далеко для моих арбалетов пистолетного типа… Взявшись за оружие, я положил его на поднятую и согнутую в локте левую руку, тщательно прицелился, взял упреждение и плавно нажал на спуск. Щелкнул механизм. Почти добежавший до внешнего чердачного входа человек резко остановился, пошатнулся, сделал с усилием еще пару шагов и, перевалившись через низкие перила крыши, стал медленно падать головой вниз… Повернув в сторону Королевской Академии Наук – в Лондере с моей помощью год назад появилось это учреждение, я на ходу перезарядил арбалет. Через пару минут передо мной распахнулись большие чугунные ворота, и я проехал во внушительных размеров ухоженный парк, в глубине которого, помимо основного величественного здания (являющегося главным корпусом), имелось еще с полдюжины построек чуть скромней. Весь комплекс обошелся мне почти в полмиллиона больших золотых монет, но именно мое непосредственное участие в организации этого заведения послужило для него замечательной рекламой: почти сразу сюда стали стекаться лучшие умы планеты, появился целый ряд новых научных направлений, а среди сиятельных вельмож началась непроходящая мода на дипломы Академии. Королевский астроном Ризнад, по совместительству – директор этого научного центра, при моем появлении выскочил из-за стола (полагаю, был занят очередным научным трактатом) и поспешил мне навстречу. Жестом я остановил этого маленького тщедушного человека и, не теряя времени, выложил на стол новенькие книги: «Физическая оптика», «Теория оптических систем» и еще несколько томиков сходной тематики. Все издания были на русском языке, на котором (с моей помощью) довольно быстро научился читать Ризнад.

– Господин! – горячо заговорил хозяин кабинета. – Рад вас видеть! У меня много вопросов…

Года два назад королевский астроном пригласил взглянуть меня в его зрительную трубу собственного изготовления (составленную из очковых стекол и собравшую почти все виды аберраций). Тогда я впервые увидел ночное небо планеты, и это зрелище поразило меня: почти половина его была абсолютно лишена звезд. Оказалось, что Анелла находилась на краю местной галактике, а дальше была лишь только Тьма… Даже мой просветленный разум был не в состоянии принять возможность существования края Вселенной и то, что в действительности скрывал этот мрак. А еще по расположению ближайших звездных систем (воспользовавшись уже собственными приборами – спектрографом и мощным менисковым телескопом) я определил приблизительное расстояние до Млечного Пути – порядка пяти миллиардов парсек. С такого чудовищного, неподдающегося осмыслению расстояния Галактика, разумеется, была уже не видна, и я ориентировался на более крупную звездную систему – Сверхгалактику.

Ризнад засыпал меня вопросами из разделов Математического анализа вперемежку с областями касающимися уже Общей физики (в основном классической механики, магнетизма и волновых процессов). Мое время было ограничено, но я, понимая, что мои познания далеко превосходят весь научный багаж ученых мужей Академии, постарался, как обычно, дать на все вопросы исчерпывающие ответы. За час с небольшим, который я провел в кабинете директора, мне пришлось исчертить формулами и схемами десятка три больших листов бумаги – хозяин сразу бережно положил их в ящик стола.

Покинув территорию Академии, я направил коня на улицу, где находились лучшие в городе (а возможно и во всем этом мире) торговые лавки потребительских товаров. Скоро я свернул в небольшой дворик известного в городе портного, спешился и, бросив поводья подбежавшему слуге, вошел в довольно просторное двухэтажное строение, совмещавшее в себе лавку по продаже готовой одежды, цех по ее пошиву и мастерскую индивидуального кроя. Уютный холл, предназначенный для приема богатых клиентов, был совсем неплохо обставлен: всюду большие зеркала, картины с моделями одежды и крытые дорогой тканью мягкие диваны.

– Господин! – выскочил мне на встречу сам хозяин, высокий, изысканно одетый, подвижный толстяк средних лет. Прежде чем ответить, я внимательно огляделся, сел на ближайший диван, положил ноги на изящный кофейный столик, освободился от шлема и только тогда взглянул на хозяина.

– Мне нужны белье и одежда для молодой девушки, – выдержав паузу небрежно сказал я. – В течение часа…

– Размеры, Господин? – немедленно услышал я в ответ и в руках хозяина сами собой появились карандаш и блокнот.

Прикрыв глаза и, восстановив в памяти фигуру своей юной гостьи, я четко продиктовал все необходимое в местных единицах измерения. Тотчас расторопный помощник хозяина подал мне альбомы с рисунками самых дорогих моделей, производимых для лучших клиентов. Я выбрал десятка два комплектов нижнего белья, почти полтора десятка блузок различных фасонов и цветов, ориентируясь на собственный вкус (который, надо сказать, пришелся хозяину по душе), и с десяток юбок, также наиболее приемлемых, на мой взгляд, видов и расцветок. Распорядившись ограничить длину последних до колена, я думал удивить хозяина, но тот и бровью не повел.

– Господин! – лишь сказал он. – Если позволите, я включу в заказ для молодой леди по два десятка пар гольфов, чулок и нижних юбок!

Кивнув в ответ и еще раз просмотрев альбомы, я выбрал несколько изысканных накидок (плащей) и самое дорогое бальное платье (в комплекте с особым бельем). Определившись с заказом, я выложил на столик полсотни больших золотых монет. Хозяин с поклонами мигом сгреб деньги, кивнул помощнику, и через мгновение по всем помещениям началась суета – готовили мои покупки. Подозвав слугу, стоявшего у входа, я дал ему пару серебряных монет и велел немедленно вызвать сюда владельцев ближайших обувной, парфюмерной и ювелирной лавок. Я немного нервничал – не стоило особенно-то рассиживаться здесь – почти наверняка мое местонахождение уже определили (я, пожалуй, впервые пожалел, что не поставил простейшую защиту), и теперь было не миновать неприятностей. Первым пожаловал сапожник, захвативший лишь рисунки с образцами обуви. Я выбрал с десяток пар на все случаи жизни, и владелец обувной лавки торопливо направился исполнять заказ. Парфюмер оказался более предусмотрительным – принес сразу здоровенный чемодан лучших предметов гигиены, косметики и парфюмерии для молодой девчонки. Глянув на все это богатство, я дал ему десять золотых монет и забрал все вместе с чемоданом. Едва он удалился (очень довольный), как на смену ему вошел ювелир с небольшим чемоданчиком в руках. Кивнув ему на место рядом с собой, я терпеливо ждал, пока он раскладывал передо мной свой товар, укрепленный на тонких дощечках, обтянутых черным бархатом. Зная, к какому клиенту идет, ювелир выбрал абсолютно новые (и самые дорогие) золотые украшения с бриллиантами, рубинами и изумрудами – как раз теми камнями, которые у меня лучше всего подходят для энергетической зарядки. Трижды пересмотрев весь товар, я купил все также вместе с чемоданчиком, отдав на этот раз пятьсот больших золотых монет (собираясь делать такие покупки, я захватил достаточно денег). Пораженный ювелир забрал выручку, даже толком не пересчитав монеты, и, униженно кланяясь, торопливо удалился. Наконец, объявился с заказом и обувщик: поставил у моих ног внушительного размера сумку. Отсчитав ему десятка полтора золотых (мой большой кошель почти полностью опустел), я жестом отпустил его. В пошивочном цехе все еще продолжалась суета: что-то до сих пор подгоняли по заказанным размерам, а что-то отпаривали и проглаживали газовыми утюгами – заведение было, по местным меркам, элитным, и то же белье продавали