– Признак чего?

– Того, что у тебя отняли очередную игрушку. Только не обижайся!

– И не думал.

– Думал, думал, не отпирайся! Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть достойному противнику.

– Имеешь в виду себя?

– Ты равно не умеешь льстить и подкалывать, поэтому занимайся тем, что у тебя получается вполне сносно.

– Например?

– Задавай вопросы.

– Я уже спросил!

– А разве я не ответил? – деланно изумился Ксо.

– Нет!

– Значит, мне не понравился вопрос.

– Ни себе чего! – вот теперь я возмущен. На самом деле. – Сделай милость, расскажи тогда, что тебе нравится!

– Я пошутил, – не то, чтобы кузен идет на попятный, хотя налицо попытка остудить мой пыл. Ну, такие штуки со мной давно уже не проходят:

– А я – нет!

– Ах, какие мы нетерпимые!

– Я спросил сущую ерунду, а получил вместо ответа ворох уверток. И что прикажешь с ними делать?

– Выкинуть подальше, – пожимает плечами кузен. – Хорошо, не буду больше над тобой смеяться… Так что ты хотел узнать?

– Зачем ты все это делаешь?

– Что «все»?

– Ну… Помогаешь выпутаться из дурацкой ситуации. Учишь. Приводишь домой.

– Возможно, это доставляет мне удовольствие.

– Ага! И злился ты тоже из удовольствия?

– А как же! Между прочим, всласть позлиться – самое милое дело! Это для радости поводов много, а чистая злость под ногами не валяется, искать надо. Там, где трава погуще, да тени побольше.

– Опять шутишь? – даже не упрекаю. Устал от бесплодных попыток завести серьезный разговор, и Ксаррон это чувствует, потому что мгновенно меняет тон:

– Не совсем. Так, чуть-чуть… Ты и в самом деле меня развлек. Внес в мою скучную жизнь некоторую приятную сумятицу.

– Доставил массу неприятностей…

– Положим, я их таковыми не считаю. И тебе не советую. Воспринимай все происшедшее, как маленький семейный отдых. Не все ж делами заниматься, надо иногда и дурака повалять!

– И совершенно очевидно, какого «дурака» ты имеешь в виду.

– Ну, опять надулся! Я же предупреждал: причин моих поступков много, и не все из них придутся тебе по вкусу.

– Не все. Но я, кажется, знаю ту, которая не понравится в первую очередь тебе.

– Вот как? Я – весь внимание.

У кого любопытства в избытке, так это у моего кузена. Впрочем, все Крадущиеся такие. Можно сказать, главная фамильная черта – совать нос во все дыры, щели и темные углы. Положено, в общем. И этой слабостью Ксо можно беззастенчиво пользоваться в корыстных целях. Можно. Только я всегда был излишне мягкотел, чтобы научиться наносить удар по самому слабому месту.

– Причину зовут Магрит.

– Неужели? – не дрогнуло ничего: ни голос, ни мельчайшая черточка лица. Кого-то другого это равнодушие обмануло бы, но я слишком хорошо знаю: когда речь заходит о моей сестре, Ксаррон замыкает чувства в себе. Любые. Словно боится, что кто-то подглядит и разнесет по всему свету его великую тайну… Влюблен по уши, вот как это называется.

– Может, она и не главная, но, несомненно, самая любимая причина.

– Гаденыш! – шипение сквозь зубы, правда, не угрожающее, а скорее, слегка недовольное. Впрочем, передо мной кузен не считает нужным притворяться без особой нужды: слишком много было бы чести.

– Новый комплимент? Премного благодарен! Надо будет записать, а то забуду… А если честно, Ксо, это из-за нее?

– «Это»?

– Твоя нежная забота обо мне.

Наступившее молчание длится ровно столько, чтобы мы оба успели справиться: я – с желанием хихикнуть, кузен – с настоятельной потребностью одарить меня затрещиной. Мне первому удается победить свои чувства:

– Извини.

– За что?

– Я не хотел шутить на эту тему. Само как-то получилось.

– Вижу.

Он все еще напряжен и вовсе не из-за моего нелепого чувства юмора. Сам того не желая, я затронул то, что Ксаррон меньше всего хотел бы со мной обсуждать. Нет, даже мимолетно касаться в разговоре, и то не стал бы. А меня словно что-то тянет за язык… Ну, не могу остановиться, и все тут!

– Не думаю, что ты выбрал нужную тактику.

– А именно? – хмурый, но слегка заинтересованный взгляд.

– Расположение Магрит нужно завоевывать чем-нибудь другим… Если вообще нужно. По-моему, тебе стоит сменить манеру поведения.

– На какую?

– Не пытайся все время веселить мою сестру. Бесполезно и бессмысленно. Во-первых, она сама умеет шутить. Во-вторых, в том, что касается меня, она отказывается видеть что-то забавное. В-третьих… Будь сдержанно уважителен: поверь, это доставит ей больше приятных минут, чем легион твоих острот! На худой конец, удивит.

– А на толстый?

– Толстый? – как всегда, не могу поспеть за ходом мыслей кузена, и он со злорадным удовольствием поясняет:

– Конец.

– А! – и что следует сказать дальше? Только расписаться в неуклюжести своего ума. Я бы так и поступил, но кузен улыбается. Неожиданно так, одним только уголком рта. У кого-то другого из подобного движения мышц родилась бы неприятная гримаса, а Ксо на протяжении целого вдоха выглядит совсем… по-домашнему. По-человечески, если к нему вообще можно применить такое сравнение.

– Думаешь, она удивится?

– Уверен.

– Наверное, стоит попробовать… – новый задумчивый взгляд в небо. – Я ведь все равно ничего не теряю.

– Конечно, не теряешь! – горячо подтвердил я, чем вызвал некоторое недоумение:

– Ты так хочешь свести нас вместе?

– Я? С чего ты взял?

– А все эти советы? Создается впечатление, что ты просто жаждешь выдать сестру замуж!

– М-м-м-м… Заманчиво. К тому же, чем ближе мы породнимся, тем на большую заботу с твоей стороны я могу рассчитывать!

И когда Ксо успел скатать снежок? Магией не пользовался, это точно! Значит, моя рассеянность опять превзошла саму себя.

Но знаете, получать комок замерзшей воды в лоб даже за дело – не так уж приятно!