цвета. Собственно, и на Первом Уровне они могли бы быть такими же или вовсе невидимыми, но Ксаррон решил позабавить то ли меня, то ли себя, наделяя хранилища Силы милой внешностью.

Концентрирую внимание на одном из шариков и постепенно начинаю подниматься вверх по Уровню, туда, где серая сеточка должна превратиться в желтый пух. Чуть было не проскакиваю Границу, но все же останавливаюсь. И голова тут же начинает свое излюбленное вращение: видеть одновременно материальное воплощение чар и их внутренности, скажем так, не очень приятно. Правда, приложив некоторое усилие, я добился таки состояния, в котором Кружево «ларца» выглядело полупрозрачно, но достаточно четко для прослеживания всего рисунка.

– Кажется, получилось, – спешу сообщить кузену о своих успехах.

– Замечательно! Теперь разбей их!

– Разбить? Но это… Это я мог сделать и без лишних усилий! Зачем же ты заставлял меня напрягаться?

– Для пользы дела. Кроме того, я хочу, чтобы ты их не просто «разбил», а сделал это красиво.

– Красиво?

– Ну да! Видел «небесные огни», которыми маги веселят народ по праздникам?

– Э-э-э-э… Вроде бы.

– Сможешь изобразить нечто подобное?

– Надо подумать.

– Думай, – разрешает Ксо. – А я пока подниму птенчиков повыше. Чтобы не обжечься.

Легко сказать, да трудно сделать. Думай… Это хуже приказа. Это приговор, не подлежащий обжалованию. «Небесные огни», говоришь? Красочные вспышки, брызги пламени, затухающие у самой земли. Можно и такое сотворить.

Так, замочные Узлы мне не подойдут, потому что нужен одновременный прорыв Силы в максимальном количестве мест. Значит, нужно ослаблять Узлы скелетные, причем основного скелета, а не вспомогательного. Ладно, сделаем… А самое трудное – обеспечить давление Силы на всю внутреннюю поверхность «ларца» одновременно. Для этого необходимо…

В общем, Ксо, ты сам этого хотел.

Драгоценная, поможешь?

«В чем именно?…»

Я выпущу несколько языков, но они должны проникнуть внутрь каждого шарика через замочный Узел, не задевая стенок. А потом… Потом я их оборву, а ты подтянешь и скатаешь в комочек.

«Пожалуй… Напряжение в „ларце“ возрастет, Нити будет затягивать внутрь, скелет заклинания потеряет устойчивость, и как только Узлы окажутся вблизи от…»

Мы увидим маленький бумсик.

«Что ж… Смотри!…»

И я с чувством выполненного долга позволил зрению окончательно вернуться на Первый Уровень.

Мантия не обманула: зрелище получилось впечатляющим. Когда желтые шарики «ларцов» слегка скукожились, чтобы в следующее мгновение ярко вспыхнуть и разлететься во все стороны солнечными искрами, я невольно затаил дыхание, следя за их стремительным полетом. Впрочем, представление потрясло не только меня: откуда-то сзади раздалось восторженно-робкое:

– Ух ты!…

Я обернулся, чтобы… удивиться, и очень сильно.

Наверное, они и раньше прятались за створкой ворот ограды, отделяющей задний двор от парка. Трое ребятишек, закутанных так, что из вороха шерстяной ткани и меха выглядывают только разрумянившиеся от мороза мордашки. Неописуемо довольные мордашки: в глазах детей сияет самое настоящее счастье. Как мало нужно в нежном возрасте, чтобы быть счастливым: всего лишь увидеть чудо.

Ксаррон шутливо сдвинул брови и спросил:

– Все клумбы истоптали?

– Как можно, дяденька! Только половину! – ответил один малец. Причем, судя по смелости, с которой он вступил в беседу, вся троица прекрасно была знакома с «милордом Ректором».

– Половину? Поверю на слово, но глядите у меня: если весной не досчитаюсь своих любимых цветов, будет вам нагоняй! – противореча смыслу и тону фразы, правая рука Ксо извлекла из недр шубы горсть леденцов, мгновенно перекочевавшую в радостно подставленные ладошки детей. Получив лакомство, невольные свидетели моих «упражнений» благодарно поклонились и, весело переговариваясь на им одним понятном языке, убежали за ворота. Полагаю, топтать остальные клумбы.

А я…

Я смотрел им вслед и думал. О чем? Ну, например, о том, что Ксаррон прихватил леденцы с собой, поскольку заранее знал о встрече с детьми. Причем, знал именно по той причине, что сам и пускал их играть в парке. Действительно, зачем пропадать такому просторному месту? А ребятне здесь куда безопаснее находиться, чем бродить по улицам города… Только один вопрос требует ответа: кузен пригрел этих малышей только в рамках исполнения избранной роли или же…

Потому что посчитал это правильным и необходимым для них – иначе откуда взялось бы это тепло во взгляде?

Что ж, я снова ошибся. Снова пытался мерить других по себе. Объяснять причину своими корявыми следствиями… Стыдно. Но дело не только и не столько в доброте, в очередной раз явленной Ксо. Дело в другом.

Сердцу вдруг стало тесно в груди. Так тесно, что оно попыталось сжаться, чтобы стать меньше… Пора уединиться и поразмышлять над причудами жизни без посторонних глаз. Но для этого сначала нужно сделать вид, что все в порядке.

Я скорчил жалобную физиономию и проскулил:

– А мне конфетку?

Ксаррон отмахнулся:

– Сам возьми. На кухне.

– И возьму.

Собираюсь следовать указанным маршрутом, но пальцы кузена оказываются на моем плече:

– Что случилось на сей раз?

– Случилось? Ничего.

– Ты никудышный актер, Джерон.

– Я знаю.

– Тогда какого фрэлла пытаешься притворяться?

– Я не притворяюсь! С чего ты взял?

– И это заявляет тот, кто изучил механизм действия syyth на собственной шкуре! – возмущение Ксо если и показалось мне наигранным, то не в той степени, чтобы быть оставленным без внимания. – Я, конечно, не эльф, и якорем тебя не выбирал, но кое-что могу почувствовать и без предварительной подготовки!

– И что же ты чувствуешь? – поворачиваюсь и смотрю кузену в глаза. – Что?

– Твое смятение.

– Чушь! Я совершенно спокоен!

– Твое душевное равновесие нарушено, и очень существенно. Скажи, из-за чего?

– Понятия не имею.

– Имеешь, к сожалению, и не только понятие… Ты твердо и ясно знаешь, почему тебе плохо. Но говорить не станешь, и этим совершаешь очередную ошибку.

– Какая разница? Это МОЯ ошибка, и я могу делать с ней все, что пожелаю!

– Делай, – Ксо отводит взгляд. – Только не забудь: и она с тобой что-то сделает. В свое время и по своему желанию.