наших мудрецов.

– Нет, не могу. Не люблю ходить в мантии: она длинная, вечно в ногах путается и лезет во все дырки.

«Нахал!…Грубиян!… Да я с тобой после этого…»

– А ты пробовал? – Рогар не пропускает мимо ушей ни одной моей реплики. Какой внимательный, гад… Впрочем, я не против. Пусть слушает. Пусть даже спрашивает: отвечать-то всё равно буду я!

– Подробности рассказать? – блаженно щурюсь.

– Было бы неплохо!

– Как-нибудь в другой раз. Если будешь вести себя хорошо!

Матушка наблюдает за нашими пререканиями с улыбкой… да, именно: с улыбкой матери двух взрослых, но не желающих расставаться с детством сыновей.

– Надо подумать… – Мастер хмурит брови. – Не в этом месяце.

– Я подожду.

– Кстати, радость моя, судя по твоему внешнему виду, наконец-то вернувшемуся из южных степей домой…

– Из южных степей? – переспрашивает Эри. – Что ты имеешь в виду?

А она тоже умеет… слушать. Рогар морщит нос, как мальчишка, который попался «на месте преступления», но не желает признаваться в проступке:

– Да так… Было кое-что… Это совсем не интересно.

– Зная тебя и зная его, не поверю ни единому слову! – строго провозглашает Матушка. Мы с Мастером переглядываемся и дружно вздыхаем: нет ничего страшнее женщины, рожденной для того, чтобы повелевать. О, простите, есть: очутиться в рядах подчиненных ей солдат.

– Эри…

– Ты всё мне расскажешь. И ты – тоже! – указующий перст утыкается поочередно в мою грудь и грудь Рогара.

– Ладно, расскажем. А пока, милая, не могла бы ты подождать меня в каком-нибудь уютном уголке…

– Одного тебя? А Джерон не придёт?

– К моему глубочайшему сожалению, почтенная… Не сегодня.

– Тогда… – она на мгновение задумывается. – Приходи завтра! Мы живём в гостинице «Старая подкова». Найдёшь?

– Постараюсь.

Она поцеловала меня в лоб и встала с колен.

– Но тебя… – лукавый взгляд вонзился в Мастера. – Тебя я жду безо всяких отговорок! Ладно, парни, не буду мешать вашим «мужским разговорам»…

Когда Матушка исчезла за порогом Приюта Шаан, Рогар крякнул и предложил:

– Может, разогнем ноги?

Я с радостью поднялся, потому что от сидения на жесткой скамье моя пятая точка уже начинала немилосердно ныть.

– Поговорим здесь?

– Тебя смущает присутствие богини? – ухмыляется Мастер.

– Меня? Вот уж нет! Пусть она смущается, слушая чужие секреты! – я показал изваянию язык. Наверное, зря, потому что чешуйки змеи, браслетом стекающей по плечу богини, слегка встопорщились.

– Не боишься гнева божьего?

– Было бы чего бояться… – ох, Рогар, если мне и нужно сейчас кого-то бояться, то только и исключительно самого себя, потому что даже самые божественные боги ничего не смогут сделать с Пустотой, клокочущей внутри меня.

– Какой-то ты странный, – справедливое замечание.

– Я всегда такой. Просто сегодня у меня ещё и поганое настроение.

– По поводу?

– Да так… Очередной раз убедился в собственном несовершенстве.

– Считаешь, из-за этого стоит расстраиваться? – внимательный, чуть сочувствующий взгляд.

– А что, нельзя?

– Почему же, можно, только… Зачем?

– Как это, зачем? Чтобы выть на судьбу и приставать ко всем подряд с просьбой: «Пожалейте меня, несчастного!»

– Шут… – Мастер улыбается, но улыбка выходит совсем не весёлой.

– О чём ты хотел поговорить? – спешу отвлечь своего хозяина от философских раздумий.

– О чём? Ах, да… Эри меня сбила с мысли. О твоём внешнем…

– Кстати, о женщинах: почему вы с ней не обвенчаны?

Рогар вздрагивает и невольно расширяет глаза. Вот это да: не думал, что вполне невинный вопрос может привести столь умудренного жизнью человека в замешательство… Надо будет иметь в виду.

– Почему ты… Во-первых, с чего ты взял, что между нами… близкие отношения? И, во-вторых: при чём здесь венчание?

– Ну, не венчание, а его отсутствие, – поправляю. Мягко, но с ехидцей, и этого оказывается достаточно, чтобы Мастер взял мой шарф за концы и слегка… скажем так, натянул.

– Я не позволю тебе отпускать шуточки на ЕЁ счет, – голос звучит ровно и почти ласково, но чувствуется: это спокойствие пострашнее самой грозной бури.

– Я и не отпускал.

– Но – собирался!

– И не собирался! – возмущаюсь. На самом деле.

– Но…

– Я всего лишь спросил, почему вы не женаты! И вообще, будешь меня душить, ответов на свои вопросы не услышишь!

Натяжение слегка уменьшилось, но пальцы Рогара с шарфа никуда не делись.

– Излагай. Только без своих обычных…

– Понял, понял… То, что вы друг в друге души не чаете, заметно любому стороннему наблюдателю.

– Врёшь.

– Не вру! Ну, почти заметно… Если чуть присмотреться и немного подумать. А если послушать, как Матушка о тебе говорит, то и думать не надо. Она тебя любит. И ты её – тоже.

– Дальше!

– Ну, а почему я решил, что вы… Это всего лишь моя догадка, не более. Скажу одно: люди, скрепленные брачными узами и любящие друг друга так сильно, не стали бы разлучаться больше, чем на неделю… В крайнем случае – месяц. А вы, похоже, годы напролёт порознь бродите.

– Мерзавец ты… – шарф, наконец-то, оказывается на свободе.

– Да? Чем провинился на сей раз, что заслужил столь нелестный комплимент?

Рогар щурится и морщится, но удержать улыбку не может:

– И откуда ты всё всегда знаешь?

– Позвольте уточнить: не знаю, а предполагаю. Но я же не виноват, что все вокруг стремятся воплотить мои предположения в жизнь!… И всё-таки, почему?

– Что?

– Почему ты не назовешь ее своей женой?

Серые глаза мрачнеют.

– Она… не соглашается.

– Есть причины?

– Она считает, что есть.

– А именно?

– У Эри не может быть детей.