градусов мороза; -50 F = около -46 C; для драматического эффекта, чтобы показать, что было очень холодно, автор прибавляет к 50 градусам ниже нуля 32 градуса /точка замерзания по Фаренгейту/ и получает около 80 градусов ниже точки замерзания, т.е. градусов мороза). Such fact impressed him as being cold and uncomfortable (этот факт производил на него впечатление, /лишь/ поскольку /ему/ было холодно и некомфортно), and that was all (и все). It did not lead him to meditate upon his frailty as a creature of temperature (это не приводило его к размышлениям о своей хрупкости как существа теплокровного; to meditate — размышлять; temperature — температура), and upon man's frailty in general (и о хрупкости человека вообще), able only to live within certain narrow limits of heat and cold (способного жить только в определенных узких температурных рамках; heat — жара; тепло; cold — холод); and from there on it did not lead him to the conjectural field of immortality (и оттуда дальше это не приводило его к гипотезе о бессмертии; conjectural — гипотетический, предположительный; field — поле; область, сфера деятельности) and man's place in the universe (и месту человека во вселенной). Fifty degrees below zero (пятьдесят градусов ниже нуля /по Фаренгейту/) stood for a bite of frost that hurt (означали трескучий мороз, от которого было больно: «который причинял боль»; bite — укус) and that must be guarded against by the use of mittens (и от которого нужно было защищаться рукавицами: «использованием рукавиц»), ear-flaps (шапкой-ушанкой; ear-flap — наушник, отворот /шапки/), warm moccasins (теплыми мокасинами), and thick socks (и толстыми носками). Fifty degrees below zero was to him (пятьдесят градусов ниже нуля были для него) just precisely fifty degrees below zero (только лишь пятьдесят градусов ниже нуля; precisely — точно; именно). That there should be anything more to it than that (/а/ то, /что/ должно было быть что-то еще за этим, кроме этого: «чем-то») was a thought that never entered his head (было мыслью, которая никогда /не/ приходила ему в голову; to enter — входить).
But all this — the mysterious, far-reaching hair-line trail, the absence of sun from the sky, the tremendous cold, and the strangeness and weirdness of it all — made no impression on the man. It was not because he was long used to it. He was a newcomer in the land, a chechaquo, and this was his first winter. The trouble with him was that he was without imagination. He was quick and alert in the things of life, but only in the things, and not in the significances. Fifty degrees below zero meant eighty-odd degrees of frost. Such fact impressed him as being cold and uncomfortable, and that was all. It did not lead him to meditate upon his frailty as a creature of temperature, and upon man's frailty in general, able only to live within certain narrow limits of heat and cold; and from there on it did not lead him to the conjectural field of immortality and man's place in the universe. Fifty degrees below zero stood for a bite of frost that hurt and that must be guarded against by the use of mittens, ear-flaps, warm moccasins, and thick socks. Fifty degrees below zero was to him just precisely fifty degrees below zero. That there should be anything more to it than that was a thought that never entered his head.
As he turned to go on (когда он повернулся, чтобы продолжить путь), he spat speculatively (он задумчиво сплюнул; to speculate — обдумывать; размышлять; полагать; to spit). There was a sharp, explosive crackle that startled him (был = раздался резкий, громкий треск, который испугал/поразил его; explosive — взрывной). He spat again (он снова сплюнул). And again, in the air (и опять в воздухе), before it could fall to the snow (/еще/ до того, как она смогла упасть на снег), the spittle crackled (слюна затрещала). He knew that at fifty below spittle crackled on the snow (он знал, что при минус пятидесяти слюна трещит на снегу; below — внизу, ниже; ниже нуля), but this spittle had crackled in the air (но эта слюна затрещала /еще/ в воздухе). Undoubtedly it was colder than fifty below (несомненно, было больше: «холоднее», чем минус пятьдесят) — how much colder he did not know (насколько холоднее, он не знал). But the temperature did not matter (но температура не имела /для него/ значения). He was bound for the old claim on the left fork of Henderson Creek (он направлялся к старому участку, /расположенному/ на левом рукаве Хендерсон-Крика; claim — участок земли, отведенный под разработку недр; creek — бухта; речка; ручей), where the boys were already (где уже были /его/ ребята). They had come over across the divide from the Indian Creek country (они пришли туда через водораздел с территории, /где находится/ Индиан-Крик), while he had come the roundabout way (в то время как он подойдет окольным путем) to take a look at the possibilities (чтобы рассмотреть возможность; to take a look at — посмотреть на; ознакомиться с) of getting out logs in the spring from the islands in the Yukon (переправки бревен/лесоматериала весной с островов по /реке/ Юкон; to get out — выходить; вытаскивать). He would be in to camp by six o'clock (он доберется до лагеря к шести часам; to be in — прийти, прибыть; быть дома); a bit after dark, it was true (немного не успеет до темноты, правда; after — после; за; dark — темный; темнота; сумерки), but the boys would be there (но там будут ребята), a fire would be going (костер будет гореть; to go — идти; работать, быть в действии), and a hot supper would be ready (и горячий ужин будет готов). As for lunch (что касается ланча), he pressed his hand against the protruding bundle under his jacket (он положил руку на выступающий сверток под своей курткой; to press — нажимать; давить; against — напротив; по направлению к чему-либо вплоть до соприкосновения). It was also under his shirt (он был также = еще и под рубашкой), wrapped up in a handkerchief (завернутый в носовой платок) and lying against the naked skin (и касался его кожи: «лежащий напротив голой кожи»). It was the only way to keep the biscuits from freezing (это был единственный способ уберечь булочки от замерзания; biscuit — сухое печенье; /в амер. вар. англ. яз./ булочка). He smiled agreeably to himself (он улыбнулся довольно сам себе; agreeably — приятно, мило; соответственно) as he thought of those biscuits (когда подумал о тех булочках), each cut open and sopped in bacon grease (каждая /была/ разрезана пополам и пропитана свиным жиром; open — открытый; to sop — обмакивать; смачивать; bacon — бекон, свиная грудинка), and each enclosing a generous slice of fried bacon (и /в/ каждую вложен толстый ломоть жареного бекона; to enclose — окружать; заключать; вкладывать; generous — щедрый; обильный, богатый).
As he turned to go on, he spat speculatively. There was a sharp, explosive crackle that startled him. He spat again. And again, in the air, before it could fall to the snow, the spittle crackled. He knew that at fifty below spittle crackled on the snow, but this spittle had crackled in the air. Undoubtedly it was colder than fifty below — how much colder he did not know. But the temperature did not matter. He was bound for the old claim on the left fork of Henderson Creek, where the boys were already. They had come over across the divide from the Indian Creek country, while he had come the roundabout way to take a look at the possibilities of getting out logs in the spring from the islands in the Yukon. He would be in to camp by six o'clock; a bit after dark, it was true, but the boys would be there, a fire would be going, and a hot supper would be ready. As for lunch, he pressed his hand against the protruding bundle under his jacket. It was also under his shirt, wrapped up in a handkerchief and lying against the naked skin. It was the only way to keep the biscuits from freezing. He smiled agreeably to himself as he thought of those biscuits, each cut open and sopped in bacon grease, and each enclosing a generous slice of fried bacon.
He plunged in among the big spruce trees (он пошел между большими елями: «еловыми деревьями»; to plunge in — погружать/ся/, окунать/ся/). The trail was faint (тропа была еле видна; faint — слабый; нечеткий). A foot of snow had fallen since the last sled had passed over (фут снега выпал с тех пор, как последние сани проехали /здесь/), and he was glad he was without a sled, travelling light (и он был рад, /что/ был без саней,
