assertion that the price for Lit-lit was too much by ten blankets and a gun.
TO BUILD A FIRE
(Разложить костер)
Day had broken cold and gray (/уже/ забрезжил холодный и серый день; to break — ломать/ся/; разрушать/ся/; рассветать), exceedingly cold and gray (чрезвычайно холодный и серый), when the man turned aside from the main Yukon trail (когда этот человек свернул с главной тропы, /проходящей по замерзшему/ Юкону; aside — в сторону) and climbed the high earth-bank (и взобрался /на/ высокий берег; earth — земля; bank — вал, насыпь; берег /реки/), where a dim and little-travelled trail (где едва заметная и нехоженая тропка; dim — неясный, неотчетливый; little — маленький; мало; to travel — путешествовать) led eastward through the fat spruce timberland (вела на восток через густой еловый лесок; fat — толстый; обильный; timberland — лесной участок). It was a steep bank (это был крутой берег), and he paused for breath at the top (и он остановился наверху, чтобы отдышаться; for — для; breath — дыхание; вздох; top — вершина; верхняя часть), excusing the act to himself by looking at his watch (/и как бы/ оправдывая этот поступок перед самим собой, посмотрел на свои часы). It was nine o'clock (было девять часов). There was no sun nor hint of sun (не было ни солнца, ни /даже/ намека на солнце), though there was not a cloud in the sky (хотя в небе не было /ни/ облачка). It was a clear day (был ясный день), and yet there seemed an intangible pall over the face of things (и все же, казалось, /была/ какая-то неуловимая пелена надо всем /вокруг/; face — лицо; внешний вид; thing — вещь, предмет), a subtle gloom that made the day dark (какой-то едва различимый сумрак, который делал день темным; subtle — неуловимый; тонкий), and that was due to the absence of sun (и это было из-за отсутствия солнца). This fact did not worry the man (это обстоятельство не беспокоило человека). He was used to the lack of sun (он привык к недостатку/отсутствию солнца). It had been days since he had seen the sun (было = прошло /уже столько/ дней с тех пор, как он видел солнце), and he knew that a few more days must pass (и он знал, что еще несколько дней должно пройти; more — добавочный, дополнительный; больше) before that cheerful orb, due south (прежде чем тот яркий шар, точно/прямо на юге) would just peep above the sky-line (только выглянет над горизонтом) and dip immediately from view (и тут же спрячется из виду; immediately — немедленно).
Day had broken cold and gray, exceedingly cold and gray, when the man turned aside from the main Yukon trail and climbed the high earth-bank, where a dim and little-travelled trail led eastward through the fat spruce timberland. It was a steep bank, and he paused for breath at the top, excusing the act to himself by looking at his watch. It was nine o'clock. There was no sun nor hint of sun, though there was not a cloud in the sky. It was a clear day, and yet there seemed an intangible pall over the face of things, a subtle gloom that made the day dark, and that was due to the absence of sun. This fact did not worry the man. He was used to the lack of sun. It had been days since he had seen the sun, and he knew that a few more days must pass before that cheerful orb, due south, would just peep above the sky-line and dip immediately from view.
The man flung a look back along the way he had come (человек бросил взгляд назад, туда, /откуда/ он пришел; along — вдоль, по; way — путь; дорога; направление; to fling). The Yukon lay a mile wide and hidden under three feet of ice (/река/ Юкон шириной в милю /была/ спрятана под трехфутовым /слоем/ льда; to lie — лежать; быть расположенным; простираться). On top of this ice were as many feet of snow (поверх этого льда было столько же: «также много» фунтов снега). It was all pure white (все это было чисто белым), rolling in gentle undulations (слегка волнистым; to roll — катить/ся/; свертывать/ся/; gentle — мягкий; тихий; легкий; undulation — волнистость; холмистость) where the ice-jams of the freeze-up had formed (/там/, где сформировались ледяные нагромождения ледостава). North and south, as far as his eye could see (/к/ северу и /к/ югу, насколько он: «так далеко как его глаз» мог видеть), it was unbroken white (/все/ было сплошь белым; unbroken — неразбитый; непрерывный), save for a dark hair-line (за исключением темной тонкой линии; hair-line — очень тонкая /толщиной с волосок/ линия) that curved and twisted from around the spruce-covered island to the south (которая изгибалась и вилась сначала вокруг покрытого елями острова к югу; from — от, из, с; начиная с), and that curved and twisted away into the north (а /потом/ изгибалась и вилась в другую сторону, на север; away — прочь; в другом направлении, в сторону), where it disappeared behind another spruce-covered island (где она исчезала за другим, покрытым елями, островом). This dark hair-line was the trail — the main trail (эта темная тонкая линия была той тропой, главной тропой) — that led south five hundred miles to the Chilcoot Pass (которая вела /на/ юг /на протяжении/ пятисот миль к Чилкутскому перевалу), Dyea (/к/ Дайе), and salt water (и /к/ морю: «соленой воде»); and that led north seventy miles to Dawson (и которая вела /на/ север /на протяжении/ семидесяти миль к Доусону), and still on to the north a thousand miles to Nulato (и все еще продолжала /тянуться/ на север /на протяжении/ тысячи миль к Нулато; on — в качестве наречия указывает на продолжение или развитие действия), and finally to St. Michael on Bering Sea (и, в конце концов, к Сент-Майклу на Беринговом море), a thousand miles and half a thousand more (/на протяжении/ полутора тысяч миль: «тысячи миль и полтысячи еще»).
The man flung a look back along the way he had come. The Yukon lay a mile wide and hidden under three feet of ice. On top of this ice were as many feet of snow. It was all pure white, rolling in gentle undulations where the ice-jams of the freeze-up had formed. North and south, as far as his eye could see, it was unbroken white, save for a dark hair-line that curved and twisted from around the spruce-covered island to the south, and that curved and twisted away into the north, where it disappeared behind another spruce-covered island. This dark hair-line was the trail — the main trail — that led south five hundred miles to the Chilcoot Pass, Dyea, and salt water; and that led north seventy miles to Dawson, and still on to the north a thousand miles to Nulato, and finally to St. Michael on Bering Sea, a thousand miles and half a thousand more.
But all this (но все это) — the mysterious, far-reaching hair-line trail (эта таинственная, далеко протянувшаяся тоненькая тропка), the absence of sun from the sky (отсутствие солнца на небе; from — от, из, с), the tremendous cold (ужасный холод), and the strangeness and weirdness of it all (и странность и сверхъестественность всего этого) — made no impression on the man (/не/ производили никакого впечатления на этого человека). It was not because he was long used to it (это было /так/ не потому, что он давно привык к этому). He was a newcomer in the land, a chechaquo (он был новичком на этих землях; chechaquo — /разг., на Аляске и в Северной Канаде/ новоприбывший, новичок), and this was his first winter (и это была его первая зима /здесь/). The trouble with him was (его беда была в том) that he was without imagination (что ему не хватало: «он был без» воображения). He was quick and alert in the things of life (он быстро и живо /разбирался/ в явлениях жизни; quick — быстрый; быстро реагирующий на что-либо; сообразительный; alert — настороженный; живой, проворный; thing — вещь; дело; ситуация), but only in the things, and not in the significances (но только /лишь/ в явлениях, а не в /их истинном/ значении). Fifty degrees below zero meant eighty-odd degrees of frost (пятьдесят градусов ниже нуля /по Фаренгейту/ означали восемьдесят с лишним
