play (не сознавая, что безумие всегда склонно выражаться в фантазии и в шутке; make-believe — притворство: «заставить поверить»; игра, в которой дети воображают себя кем-либо; воображение, фантазия).
Then the trick of personification seized upon Neil Bonner and mastered him. All the forces of his environment metamorphosed into living, breathing entities and came to live with him. He recreated the primitive pantheon; reared an altar to the sun and burned candle fat and bacon grease thereon; and in the unfenced yard, by the long-legged cache, made a frost devil, which he was wont to make faces at and mock when the mercury oozed down into the bulb. All this in play, of course. He said it to himself that it was in play, and repeated it over and over to make sure, unaware that madness is ever prone to express itself in make-believe and play.
One midwinter day (однажды в середине зимы), Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile (на Двадцатую Милю прибыл отец Шампро, иезуитский миссионер; to pull into — прибывать; to pull — тянуть, тащить). Bonner fell upon him and dragged him into the post (Боннер набросился на него и затащил его на пост), and clung to him and wept (и цеплялся к нему и плакал; to cling — цепляться; прилипать; крепко держаться; прильнуть), until the priest wept with him from sheer compassion (пока священник не заплакал с ним из чистейшего сострадания; sheer — абсолютный, полнейший, сущий, явный). Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment (потом Боннер стал безумно веселым и устроил обильное угощение; lavish — щедрый; неумеренный, расточительный; обильный; богатый, чрезмерный; entertainment — вечер, вечеринка; гостеприимство; угощение; to entertain — принимать, угощать /гостей/), swearing valiantly that his guest should not depart (отважно клянясь, что его гость не уедет). But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order (но отец Шампро торопился в Соленую Воду по срочному делу по своим церковным делам: «по делам своего /монашеского/ ордена»; salt water — соленая вода, морская вода, рассол; order — приказ; духовный сан; for — для; обозначает годность, пригодность для чего- либо), and pulled out next morning (и удалился следующим утром), with Bonner's blood threatened on his head (несмотря на угрозу ответственности за гибель Боннера; with — несмотря, вопреки; to have smb.’s blood on one’s head — быть ответственным за гибель кого-либо; threatened — такой, которым угрожают; to threaten — угрожать).
One midwinter day, Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile. Bonner fell upon him and dragged him into the post, and clung to him and wept, until the priest wept with him from sheer compassion. Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment, swearing valiantly that his guest should not depart. But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order, and pulled out next morning, with Bonner's blood threatened on his head.
And the threat was in a fair way toward realization (а угроза была /уже/ на верном пути к исполнению; in a fair way — на верном пути, на пороге), when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp (когда тояаты вернулись со своей долгой охоты в зимний лагерь). They had many furs (у них было много мехов), and there was much trading and stir at Twenty Mile (и на Двадцатой Миле было много торговли и суматохи; stir — шевеление; суета, суматоха; to stir — шевелить/ся/; двигать/ся/). Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things (кроме того, Джиз Ак пришла купить бусы, и алую материю, и прочее; also — также; кроме того; and things — и прочее, и тому подобное), and Bonner began to find himself again (и Боннер стал снова приходить себя; to find oneself — найти свое призвание, «обрести себя»; прийти в себя). He fought for a week against her (он неделю боролся с ней). Then the end came one night when she rose to leave (потом однажды вечером наступила развязка, когда она встала, чтобы уйти; end — конец; развязка; to rise — вставать, подниматься). She had not forgotten her repulse (она не забыла отказ; to forget — забыть), and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride (и самолюбие, которое подталкивало Спайка О'Брайена вперед на осуществление Северо-Западного Прохода по суше, было ее самолюбием = и ее самолюбие не уступало тому самолюбию, которое…; pride — гордость; чувство гордости; гордыня; чувство собственного достоинства, самолюбие).
And the threat was in a fair way toward realization, when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp. They had many furs, and there was much trading and stir at Twenty Mile. Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things, and Bonner began to find himself again. He fought for a week against her. Then the end came one night when she rose to leave. She had not forgotten her repulse, and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride.
'I go now (я сейчас ухожу),' she said; 'good-night, Neil (спокойной ночи, Нил).'
But he came up behind her (но он подошел к ней сзади). 'Nay, it is not well (нет, это нехорошо),' he said.
And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash (и когда она повернула свое лицо к его /лицу/ внезапным радостным /и/ быстрым движением; flash — вспышка, сверкание; миг, мгновение и любое обозначение очень короткого промежутка времени), he bent forward, slowly and gravely (он наклонился вперед медленно и серьезно), as it were a sacred thing (словно это была священная вещь = святыня), and kissed her on the lips (и поцеловал ее в губы). The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips (тояаты никогда не обучали ее значению поцелуя в губы; to teach — учить, обучать, преподавать), but she understood and was glad (но она поняла и была счастлива).
'I go now,' she said; 'good-night, Neil.'
But he came up behind her. 'Nay, it is not well,' he said.
And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash, he bent forward, slowly and gravely, as it were a sacred thing, and kissed her on the lips. The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips, but she understood and was glad.
With the coming of Jees Uck (с приходом Джиз Ак), at once things brightened up (дела сразу же прояснились = стало веселее; to brighten up — прояснять/ся/; наполнять радостью, радовать). She was regal in her happiness (она была великолепна в своем счастье; regal — королевский; величественный), a source of unending delight (/была/ источником бесконечного очарования). The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man (природная/элементарная работа ее ума = работа ее необразованного ума и ее наивные милые привычки создали огромное количество приятного удивления для сверхцивилизованного человека = безмерно и приятно удивляли сверхцивилизованного человека; little — маленький; милый, дорогой; way — путь; привычка) that had stooped to catch her up (который наклонился, чтобы поднять/подхватить ее). Not alone was she solace to his loneliness (она была не только утешением его одиночеству), but her primitiveness rejuvenated his jaded mind (но ее первобытность восстановила его пресыщенный ум; to rejuvenate — омолаживать/ся/, восстанавливать силы, здоровье; восстанавливать, ремонтировать, реконструировать). It was as though, after long wandering, he had returned to pillow his head in the lap of Mother Earth (это было так, словно после долгих скитаний он вернулся, чтобы уложить свою голову на колени Матушки Земли; lap — колени /верхняя часть ног у сидящего человека/). In short, in Jees Uck he found the youth
