waxen-belled manzanita jungle to the country road (которая вела через заросли похожей на восковые колокольчики дубильной толкнянки к проселочной дороге; to lead — вести).

Irvine thrust between his lips the little finger of each hand and lent to her efforts a shrill whistling (Ирвин засунул между губ мизинцы обеих рук и добавил к ее усилиям пронзительный свист; to lend — одалживать, давать взаймы).

'He was here a moment ago.' Walt Irvine drew himself away with a jerk from the metaphysics and poetry of the organic miracle of blossom, and surveyed the landscape. 'He was running a rabbit the last I saw of him.'

'Wolf! Wolf! Here Wolf!' she called, as they left the clearing and took the trail that led down through the waxen-belled manzanita jungle to the country road.

Irvine thrust between his lips the little finger of each hand and lent to her efforts a shrill whistling.

She covered her ears hastily and made a wry grimace (она поспешно прикрыла уши и сделала перекошенную гримасу = скривилась).

'My (надо же)! for a poet, delicately attuned and all the rest of it (для поэта утонченно гармоничного и все такое прочее), you can make unlovely noises (ты можешь издавать = издаешь противные звуки). My ear-drums are pierced (мои барабанные перепонки пронзены = у меня барабанные перепонки лопаются; to pierce — прокалывать, пронзать, протыкать). You outwhistle (ты пересвистишь = ты свистишь похлеще) — '

'Orpheus (Орфея).'

'I was about to say a street-arab (я собиралась сказать «беспризорника»),' she concluded severely (строго заключила она; severe — суровый).

'Poesy does not prevent one from being practical (поэзия не мешает быть практичным) — at least it doesn't prevent me (по крайней мере, не мешает мне). Mine is no futility of genius that can't sell gems to the magazines (во мне нет поверхностности гения, который не может продавать драгоценности журналам; futility — тщетность; поверхностность).'

She covered her ears hastily and made a wry grimace.

'My! for a poet, delicately attuned and all the rest of it, you can make unlovely noises. My ear- drums are pierced. You outwhistle — '

'Orpheus.'

'I was about to say a street-arab,' she concluded severely.

'Poesy does not prevent one from being practical — at least it doesn't prevent me. Mine is no futility of genius that can't sell gems to the magazines.'

He assumed a mock extravagance, and went on (он принял на себя притворно сумасбродный вид и продолжал; to assume — принимать /характер, форму/; extravagance — нелепость, сумасбродство, вздор):

'I am no attic singer (я не классический поэт; attic — аттический; классический /о стиле/), no ballroom warbler (не певец в танцевальном зале; to warble — издавать трели; воспевать). And why (а почему)? Because I am practical (потому что я практичен). Mine is no squalor of song that cannot transmute itself (мои песни — это не убожество, которое не может превратиться), with proper exchange value (при надлежащей стоимости обмена), into a flower-crowned cottage (в увенчанный цветами коттедж), a sweet mountain-meadow (очаровательный горный луг), a grove of red-woods (рощу красных деревьев), an orchard of thirty- seven trees (во фруктовый сад из тридцати семи деревьев), one long row of blackberries and two short rows of strawberries (один длинный ряд черной смородины и два небольших ряда клубники), to say nothing of a quarter of a mile of gurgling brook (не говоря уже о четверти мили журчащего ручья). I am a beauty-merchant (я торговец красотой), a trader in song (продавец поэзии; song — песня; романс; стихотворение), and I pursue utility (и я гонюсь за выгодой), dear Madge (дорогая Мэдж). I sing a song, and thanks to the magazine editors (я пою песню/читаю нараспев стихотворение, и благодаря редакторам журналов; to sing — петь; читать нараспев; song — песня; стихотворение) I transmute my song into a waft of the west wind sighing through our redwoods (я превращаю мою песню в дуновение западного ветра, вздыхающего в наших красных деревьях), into a murmur of waters over mossy stones (в журчанье вод через мшистые камни) that sings back to me another song than the one I sang (которое поет мне в ответ другую песню, нежели та, которую спел я; to sing — петь) and yet the same song wonderfully — er — transmuted (и все-таки ту же самую песню удивительно — э — преображенную).'

He assumed a mock extravagance, and went on:

'I am no attic singer, no ballroom warbler. And why? Because I am practical. Mine is no squalor of song that cannot transmute itself, with proper exchange value, into a flower-crowned cottage, a sweet mountain-meadow, a grove of red-woods, an orchard of thirty-seven trees, one long row of blackberries and two short rows of strawberries, to say nothing of a quarter of a mile of gurgling brook. I am a beauty-merchant, a trader in song, and I pursue utility, dear Madge. I sing a song, and thanks to the magazine editors I transmute my song into a waft of the west wind sighing through our redwoods, into a murmur of waters over mossy stones that sings back to me another song than the one I sang and yet the same song wonderfully — er — transmuted.'

'O that all your song-transmutations were as successful (ах, чтоб все твои преобразования песен были так успешны)!' she laughed (засмеялась она).

'Name one that wasn't (назови ту, которая не была = не имела успеха).'

'Those two beautiful sonnets that you transmuted into the cow (те два прекрасных сонета, которые ты превратил в корову) that was accounted the worst milker in the township (которая считалась худшей молочной коровой в районе; township — местечко; район /часть округа/; поселок, городок, селение, населенный пункт).'

'She was beautiful (она была прекрасна) — ' he began (начал он),

'But she didn't give milk (но она не давала молока),' Madge interrupted (перебила Мэдж).

'But she was beautiful, now, wasn't she (но она действительно была прекрасна, ну, не так ли)?' he insisted (настаивал он).

'O that all your song-transmutations were as successful!' she laughed.

'Name one that wasn't.'

'Those two beautiful sonnets that you transmuted into the cow that was accounted the worst milker in the township.'

'She was beautiful — ' he began,

'But she didn't give milk,' Madge interrupted.

'But she was beautiful, now, wasn't she?' he insisted.

'And here's where beauty and utility fall out (и вот где ссорятся красота и выгода),' was her reply (был ее ответ). 'And there's the Wolf (а вот и Волк)!'

From the thicket-covered hillside came a crashing of underbrush (со склона холма, покрытого зарослями, донесся хруст подлеска), and then, forty feet above them (а затем, в сорока футах над ними), on the edge of the sheer wall of rock (на краю отвесной скалистой стены), appeared a wolf's

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату