пламя; most — наибольший; большинство, большая часть).
The old-timer on Sulphur Creek was right, he thought in the moment of controlled despair that ensued: after fifty below, a man should travel with a partner. He beat his hands, but failed in exciting any sensation. Suddenly he bared both hands, removing the mittens with his teeth. He caught the whole bunch between the heels of his hands. His arm-muscles not being frozen enabled him to press the hand-heels tightly against the matches. Then he scratched the bunch along his leg. It flared into flame, seventy sulphur matches at once! There was no wind to blow them out. He kept his head to one side to escape the strangling fumes, and held the blazing bunch to the birch-bark. As he so held it, he became aware of sensation in his hand. His flesh was burning. He could smell it. Deep down below the surface he could feel it. The sensation developed into pain that grew acute. And still he endured it, holding the flame of the matches clumsily to the bark that would not light readily because his own burning hands were in the way, absorbing most of the flame.
At last, when he could endure no more (наконец, когда он уже не мог больше терпеть; no more — больше не), he jerked his hands apart (он отдернул руки; to jerk — резко толкать; дергать; швырять; apart — врозь). The blazing matches fell sizzling into the snow (пылающие спички упали, шипя, в снег), but the birch-bark was alight (но березовая кора /уже/ горела; alight — зажженный; в огне, охваченный огнем). He began laying dry grasses and the tiniest twigs on the flame (он начал класть сухую траву и мельчайшие веточки на это пламя; tiny — очень маленький, крошечный). He could not pick and choose (он не мог быть /уж очень/ разборчивым: «не мог собирать и выбирать»), for he had to lift the fuel between the heels of his hands (так как ему приходилось поднимать топливо, /зажав его/ между запястьями рук; heel — пятка; часть ладони около запястья). Small pieces of rotten wood and green moss clung to the twigs (маленькие куски = кусочки гнилой/трухлявой древесины и зеленого мха цеплялись за веточки; to cling), and he bit them off as well as he could with his teeth (и он отгрызал их зубами, как мог: «так хорошо, как он мог»; to bite off). He cherished the flame carefully and awkwardly (он ухаживал /за/ этим пламенем бережно и неуклюже; to cherish — заботливо относиться; холить и лелеять). It meant life, and it must not perish (оно означало жизнь и не должно было погибнуть). The withdrawal of blood from the surface of his body (отток крови от поверхности его тела; withdrawal — отдергивание; уход; отзыв; изъятие) now made him begin to shiver (теперь вызывал у него озноб: «заставил его начать дрожать /от холода/»), and he grew more awkward (и он стал /еще/ более неуклюжим). A large piece of green moss fell squarely on the little fire (большой кусок зеленого мха упал прямо на разгорающийся: «маленький» огонек). He tried to poke it out with his fingers (он пытался выковырнуть его /из костра/ своими пальцами; to poke — тыкать; толкать; расковырять; out — наружу), but his shivering frame made him poke too far (но его дрожащее тело вынудило его ковырнуть слишком глубоко: «далеко»; frame — остов; тело), and he disrupted the nucleus of the little fire (и он разрушил зародыш маленького костра; nucleus — ядро; центр; зародыш), the burning grasses and tiny twigs separating and scattering (горящая трава и крошечные веточки разлетелись /в стороны/; to separate — отделять/ся/; to scatter — разбрасывать; рассыпать). He tried to poke them together again (он пытался столкнуть = собрать их снова вместе), but in spite of the tenseness of the effort (но несмотря на все /свои/ усилия; tenseness — интенсивность; напряженность), his shivering got away with him (его дрожи удалось взять над ним верх; to get away with — удаваться обмануть; уйти от наказания, выйти сухим из воды), and the twigs were hopelessly scattered (и веточки безнадежно рассыпались: «были рассыпаны /им/»). Each twig gushed a puff of smoke and went out (каждая веточка с шипением выпустила дымок и погасла; to gush — хлынуть; извергать/ся/; puff — выдох; облако /дыма, пара и т.п./; звук, издаваемый при выдохе или выпуске воздуха, пара и т.п. /пыхтение, шипение и т.д./). The fire-provider had failed (добытчик огня потерпел неудачу; provider — снабженец; поставщик). As he looked apathetically about him (когда он безучастно огляделся вокруг себя), his eyes chanced on the dog (ему на глаза попалась собака; to chance on/upon — случайно обнаружить, наткнуться), sitting across the ruins of the fire from him, in the snow (сидящая в снегу напротив него по ту сторону остатков костра; across — напротив; по ту сторону; ruins — развалины; руины; остатки, останки), making restless, hunching movements (/и/ делающая беспокойные, прогибающиеся движения; to hunch — толкать; сгибать/ся/; съеживаться), slightly lifting one forefoot and then the other (слегка приподнимающая /то/ одну переднюю лапу, то потом другую), shifting its weight back and forth on them with wistful eagerness (переминающаяся: «перемещающая свой вес на них туда и обратно» с тоскливым усердием).
At last, when he could endure no more, he jerked his hands apart. The blazing matches fell sizzling into the snow, but the birch-bark was alight. He began laying dry grasses and the tiniest twigs on the flame. He could not pick and choose, for he had to lift the fuel between the heels of his hands. Small pieces of rotten wood and green moss clung to the twigs, and he bit them off as well as he could with his teeth. He cherished the flame carefully and awkwardly. It meant life, and it must not perish. The withdrawal of blood from the surface of his body now made him begin to shiver, and he grew more awkward. A large piece of green moss fell squarely on the little fire. He tried to poke it out with his fingers, but his shivering frame made him poke too far, and he disrupted the nucleus of the little fire, the burning grasses and tiny twigs separating and scattering. He tried to poke them together again, but in spite of the tenseness of the effort, his shivering got away with him, and the twigs were hopelessly scattered. Each twig gushed a puff of smoke and went out. The fire-provider had failed. As he looked apathetically about him, his eyes chanced on the dog, sitting across the ruins of the fire from him, in the snow, making restless, hunching movements, slightly lifting one forefoot and then the other, shifting its weight back and forth on them with wistful eagerness.
The sight of the dog put a wild idea into his head (вид собаки навел его на дикую мысль: «поместил дикую идею в его голову»). He remembered the tale of the man (он вспомнил рассказ о том человеке), caught in a blizzard (застигнутым снежной бурей), who killed a steer and crawled inside the carcass (который убил бычка и забрался: «заполз» внутрь туши; steer — кастрированный бычок; молодой вол), and so was saved (и так спасся: «был спасен»). He would kill the dog (он убьет собаку) and bury his hands in the warm body (и погрузит свои руки в /ее/ теплое тело; to bury — хоронить, зарывать в землю; прятать; погружаться) until the numbness went out of them (пока они не согреются: «пока окоченение /не/ уйдет из них»). Then he could build another fire (/и/ потом он сможет разложить новый костер; another — еще один; другой). He spoke to the dog, calling it to him (он заговорил с собакой, подзывая ее к себе); but in his voice was a strange note of fear that frightened the animal (но в его голосе слышалась: «была» незнакомая нотка страха, которая напугала животное), who had never known the man to speak in such way before (которое раньше никогда /не/ знало = не слышало, /чтобы/ человек говорил /с ней/ в такой манере). Something was the matter (что-то было не так; the matter — неладно, не так), and its suspicious nature sensed danger (и подозрительная натура собаки: «ее» почувствовала опасность) — it knew not what danger (она не знала, что /это за/ опасность), but somewhere, somehow, in its brain arose an apprehension of the man (но где-то, как-то, в ее уме возникло опасение перед человеком; to apprehend — понимать; опасаться; предчувствовать). It flattened its ears down at the sound of the man's voice (она прижала свои уши при звуке человеческого голоса; to flatten — выравнивать/ся/; расплющивать;
