— Я по поручению седьмого «А», — бесстыдно солгал Янка. — У вас живет иностранец… Мы хотим его попросить выступить на нашем школьном вечере.

— Какой иностранец? — по-прежнему неприветливо продолжал швейцар. — У нас тут много иностранцев.

— Я не знаю, как его зовут, — кротким голоском продолжал заливать Янка. — Я только знаю, как он одет…

И Янка подробно описал внешний вид иностранца. Он не упустил ни одной детали, — впечатления от недавней встречи с иностранцем были слишком свежими.

Швейцар испытующе глядел на взволнованного, порозовевшего мальчика, стоявшего перед ним. Швейцар думал, что Янка покраснел от робости, а на самом деле Янке было не по себе от стыда: он еще никогда не врал так сложно и длинно.

Генке-то что, Генке хорошо стоять и ждать. А вот попробовал бы он сам… Эта мысль пришла было Янке на минуту, но он тут же ее устыдился. Значит, что же?.. Значит, он неспособен выполнить даже такое простое задание?.. А кто знает, сколько еще предстоит всяких трудностей? Нет, если уж взялся — держись!

Все это очень быстро промелькнуло в его голове. И результаты непривычного умственного напряжения, конечно же, отразились на лице. Широкая Янкина физиономия покраснела еще больше.

Если бы швейцар пригляделся повнимательнее, он, конечно, разоблачил бы Янку. Но мимо этого важного человека за день проходило столько различных посетителей, что приглядываться к каждому из них не хватало времени. К тому же Янка иногда умел притворяться таким добродетельным, что вводил в заблуждение даже собственную мать, а уж кто мог знать его лучше?

Еще раз окинув школьника испытующим взглядом, швейцар прогудел уже значительно добрее:

— А-а… Это из четырнадцатого номера… Ну что ж, иди… Второй этаж, направо.

По широкой, застланной ковровой дорожкой лестнице обрадованный Янка взлетел на второй этаж. Повернул направо, как сказал швейцар. И почти сразу увидел массивную дверь с медным номером «14».

В двери торчал ключ.

Шпион был дома.

Да, шпион мог преспокойно сидеть в мягком кресле, мог, если захотел бы, принять теплый душ, заказать ужин прямо в номер — словом, наслаждаться всякими благами, предоставляемыми ему нашей гостеприимной Советской страной. А Янка должен был стоять в коридоре, как бедный родственник!

Коридор был длинный и широкий. Он сворачивал влево. Вдалеке послышались легкие шаги. Кто-то шел сюда. Янка отвернулся к стене и принялся сосредоточенно изучать большую цветную карту туристских маршрутов по Латвии.

Шаги все приближались. Янка затаил дыхание. Он даже не решался скосить глаза, полюбопытствовать, кто это там? Каждый неловкий жест, каждое неосторожное движение могли привлечь внимание идущего, а Янке этого не хотелось по вполне понятным причинам.

Человек, который шел по коридору, остановился за Янкиной спиной. Янка замер. Услышав рядом с собой чье-то легкое дыхание, он приподнялся на цыпочки и уставился взглядом в верхнюю половину карты, как будто был туристом и хотел поехать в самую северную часть республики.

Вдруг, к удивлению и негодованию Янки, за его спиной раздался звонкий голосок, явно принадлежавший девчонке.

— Мальчик, ты кого тут ждешь?

Янка моментально повернулся и удивился еще больше. Перед ним стояла Таня. Да-да, самая настоящая Таня! Этого еще не хватало!

Таня удивилась не меньше Янки. Будь она более умудренной в сложных жизненных вопросах, она бы не только удивилась, но и насторожилась, застав Янку в таком неожиданном месте и за таким неподходящим занятием, как разглядывание карты туристских путешествий. Но Таня была наивной. Она просто-напросто обрадовалась встрече с Янкой. Эта радость оказалась спасительной для него. Разведчик уже успел оправиться от первого смущения.

— Янка! Неужели это ты? — воскликнула Таня.

Янка криво усмехнулся. Отрицать, что это он, было бессмысленно, так же, впрочем, бессмысленно, как и задавать подобные нелепые вопросы, когда прекрасно видишь, кто стоит перед тобой.

— Ты что тут делаешь? — спросила Таня.

— А ты что тут делаешь? — отпарировал окончательно пришедший в себя Янка.

— Как что? Я пришла к маме. Моя мама работает в этой гостинице.

Янка насторожился. Нет ли тут подвоха? Правда ли это?

— Твоя мама?.. В этой гостинице?.. Дай слово!

— Ну вот еще! — слегка обиделась Таня. — Если не веришь, идем, я тебя с ней познакомлю.

— Нет, нет… пока не надо, — запротестовал Янка.

По собственному опыту он знал, что родителей в личные дела лучше не вмешивать. Однако мало-помалу он начинал постигать, что из этой новости можно извлечь выгоду. Счастье само валилось в руки. Судьба в образе Тани посылала искателям справедливости неожиданную помощь. Оставалось выяснить, насколько существенна могла быть эта помощь.

— А… а кем работает твоя мама?

— Завэтажом.

— Что? — не понял Янка. — Что ты сказала?

— Я сказала, что моя мама работает здесь заведующей этажом, — терпеливо пояснила Таня. — Номеров очень много, и на каждом этаже есть такая должность… Моя мама заведует вторым этажом, тем, где мы сейчас с тобой стоим, — закончила Таня, в такт своим словам потряхивая красивой головкой. С любопытством и настойчивостью, свойственными представительницам прекрасного пола независимо от их возраста, Таня продолжала допытываться.

— Ты мне так и не сказал, зачем сюда пришел… Это что, секрет?

— Да, это секрет, — встрепенулся Янка, при слове «секрет» сразу вспомнив о том, что Генка ждет на улице. — Очень большой секрет… Государственный!.. Но ты будешь в него посвящена. Я в этом почти не сомневаюсь… Ты знакома с кем-нибудь из приезжих, которые живут на этом этаже?

— Которые долго живут, тех знаю… Дядю Петю из десятого номера, корейского инженера Кима, который на ВЭФе практику проходит…

— А этого знаешь? — перебил Янка, показывая на дверь, возле которой они стояли. У него не хватило терпения дождаться, пока Таня исчерпает список знакомых постояльцев.

— Этого? — равнодушно ответила Таня. — Нет, этого не знаю. Он, кажется, американец или англичанин, совсем не говорит по-русски и очень странно себя ведет… Однажды, когда горничная тетя Поля убирала у него в номере, я зашла туда и увидела, что весь номер завален какими-то картинками…

— Маскируется, — прошипел Янка еле слышно.

Таня не обратила на это шипение никакого внимания и продолжала:

— …и кроме картинок у него там полно каких-то чертежей и железок…

При последнем слове Янка даже поперхнулся. Что-то внезапно подступило к горлу.

— Ж-железок? А какие железки? Ржавые?

— Всякие есть. И ржавые тоже.

Все! Янка почувствовал, что иностранный шпион был уже почти в их руках. Среди ржавых железок наверняка находился похищенный из музея наконечник.

Что теперь следовало предпринять?

Надо немедленно обо всем сообщить Генке. Действовать дальше без его помощи рискованно. В таком сложном деле, как разоблачение иностранного шпиона, Янка не стыдился признать руководящую роль своего многоопытного друга. Коварству и хитрости врага надо было противопоставить холодный и ясный ум. Только Генка мог похвастать таким умом!