— Ксен, — с сожалением проговорил Банзай. — Я понимаю твою подозрительность, но у нашего почтенного палача нет самого главного для совершения преступления. Нет мотива.
— Мотив, мотив... Мотив найдется. Быть может — как раз в личном деле. А вдруг у него родственник — жертва церковных репрессий? Ага, вот, нашел... «Главный Дознаватель Казимир, возраст — 46 лет...» Блин, сорок шесть — на какой момент? Ладно, хрен с ним... Ага... Вдовец, детей нет, родственников нет. Послужной список... Подмастерье, помощник дознавателя, дознаватель... Стаж — четырнадцать лет...
Ксенобайт углубился в чтение. Через некоторое время он с отвращением отодвинул от себя папку.
— Четырнадцать лет безупречной службы. Всегда исполнителен, корректен, виртуозен. Ни одной случайной смерти на допросе. Бывало, что молчали, но так, чтобы говорили неправду, — ни разу. Ни разу не замечен в подмене показаний на желаемые. Премии принимал с достоинством, взятки — никогда. Просто образец государственного служащего. Гугл!
— Я тут ваше благородие, — в голосе участкового слышалось опасливое уважение.
— Когда составлялись характеристики на дознавателей?
— В прошлом годе, ваше благородие.
— То есть, — с горечью хмыкнул программист, — как раз свежих данных у нас и нет. Так, идем дальше... Молх Угрюмый... Сирота, с малолетства воспитан при монастыре. В юности воровал, но по мелочам, работал в кузне, подсобным разнорабочим, имел тягу к лекарству. Учить его, естественно, никто не стал. Около десяти лет назад был подобран Казимиром, воспитан, обучен ремеслу. Исполнителен, не особо умен, предан мастеру Казимиру. Нелюдим. Это мы и так видели...
— Ксен, — кисло буркнул Банзай. — Ты бы лучше еще раз продул магическую линию. На этот раз — с учетом того, что демоны, как ни странно, существуют. Расспроси еще раз Саву, может, чего подскажет.
— Расспрошу, — кивнул Ксенобайт. — Гугл!
— Здесь, ваше благородие!
— Подними-ка старые подшивки доносов, докладных записок... Все, что связано с Казимиром и Молхом... Со всей этой компанией. Задачу понял?
— Точно так, ваше благородие.
— Выполняй.
Через некоторое время Ксенобайт уже сидел, зарывшись в бумаги. Очень скоро он стал подпрыгивать на своем стуле, лихорадочно бормоча:
— Угу... Так... Сходится... Все правильно... Я чувствую, чувствую, тут недостает какого-то звена... Банзай! Банзай, кто была возлюбленная этого дурня, Медика?!
— А это тут при чем?
— При чем. Еще как при чем! Ты не представляешь, на что способна обиженная женщина.
— О, весьма даже представляю, — задумчиво вздохнул Банзай. — Вот, помню, как-то в молодости...
— Промотай! — рявкнул Ксенобайт. — Хотя постой... Чем закончилось?
— Ударом сковородки и, как следствие, закрытой черепно-мозговой травмой, — угрюмо сообщил Банзай.
— Вот видишь...
— Да, но патриарх?... Ксен, он вообще священником был, так что... Во, блин. Погоди-ка... Значит, он спалил того парня... А его возлюбленная ему отомстила... Стоп, все равно, при чем тут Казимир?..
— Женщина! — не слушая, взвыл Ксенобайт. — Надо найти... Сейчас, сейчас... как же ее... девчонка, которая передала патриарху приглашение от Казимира?
— Мария!
— Точно! Гугл!
— Я тут, ва...
— Отставить! Досье на Марию мне на стол, наряд стражи в дурдом!
— Насовсем или временно? — осторожно уточнил участковый инквизитор.
— Дурень! Достать мне эту Марию и сюда! Живо! Хотя нет, лучше я сам... Банзай, пролистай пока ее досье...
Домен Санта-Крус
Возле входа в храм стояли, точно изваяния, стражники. Стояли, боясь шелохнуться, с выражением тоскливой обреченности на лицах. Рядом с ними, прямо на мостовой, в позе лотоса сидел Ксенобайт.
Из-за угла выскочила запыхавшаяся Мелисса с Внучкой на хвосте.
— Ксен, что случилось? — остановившись, требовательно спросила она. — Я прибегаю в контору... с важной информацией... Банзай меня выслушивает и вдруг начинает вопить, что все пропало. Да еще и посылает меня в дурдом! Говорит, что, мол, «Ксенобайт уже там». Как это понимать?
— Осторожно, — угрюмо буркнул Ксенобайт.
— А?
— В сторону отойди, а то зашибут.
— Кто? Ай!
Не успела Мелисса договорить, как из-за того же угла вылетели Махмуд с Мак-Мэдом и, издавая воинственные завывания, точно ураган, влетели в ворота храма. Ксенобайт обреченно прикрыл глаза ладонью. В сумасшедшем доме отчаянно взвыли пациенты. Вскоре, однако, ходоки выкатились обратно на улицу.
— Ксен, что стряслось? — сурово спросил Махмуд. — Банзай сказал — ты отправился штурмовать дурдом. Это что, правда?
— Ксен, ну совесть у тебя есть? — возмутилась Внучка. — Они же больные люди, зачем ты...
— Увянь, — вяло попросил Ксенобайт. — Мы ее упустили... Опять подозреваемый уходит прямо из-под носа...
— Кто? — спросили все хором.
— Мария. Помните, та самая, которая...
— Помним, помним, — перебила Мелисса. — Банзай тоже что-то про нее бормотал. Кстати, он просил передать тебе вот это...
Мелисса протянула Ксенобайту какую-то бумагу. Торопливо развернув ее, программист вслух прочитал:
— «Мария, родители скончались в результате эпидемии... Возраст... « Ага, вот! «Пациентка богоугодного заведения. Диагноз — странности, болезненная склонность к меланхолии...» Во загнули, а? Так... Вот. Казимир дважды подавал прошение на то, чтобы забрать ее из лечебницы и удочерить! Вот вам и связь, товарищи, вот вам... Черт... Слишком поздно, слишком... Погоди, Мелисса, а что такого ты сообщила Банзаю, что он погнал тебя сюда?!
— А? А-а, ну да... Я нашла, «что изменилось незадолго до смерти патриарха». Помнишь, мы об этом говорили? Ну, ерунда, в общем-то, но, быть может, зацепка.
— Не томи, выкладывай! — взмолился Ксенобайт.
— Да. Так вот... Где-то за неделю до убийства недалеко от города остановился караван рейдеров. С тех пор, как покойный патриарх предал их анафеме как радиационно зараженный элемент общества, они появляются тут все реже. Но иной раз заглядывают, становятся лагерем недалеко от домена, посылают внутрь весточку...
— Класс! — обрадовался Мак-Мэд. — Чего ж мы стоим?! У них же и патроны по дешевке достать можно, и оружие в приличном состоянии... Айда туда!
— Погоди, — нахмурился Ксенобайт. — А чего это Банзая так возбудило это известие?
— Не знаю, — пожала плечами Мелисса. — Я-то как раз надеялась, ты мне объяснишь.
Выражение лица программиста стало отсутствующим. Губы его слабо шевелились, кажется, он что-то просчитывал в уме.
— У-у-у... Мелисса, а ты не знаешь, часом, когда этот караван сворачивается?
— Да как раз завтра ночью, — пожала плечами девушка. — Прозевали мы его, конечно, изрядно, но
