шансы человека с сажей на лице, высунутым языком, стоящего на одной ноге, напевающего «Песню Ежа» и стреляющего в уязвимые места дракона могут быть… что скажешь, Морковка?
– Я считаю, что миллион к одному, – с достоинством сказал Морковка.
Двоеточие осмотрел их с ног до головы.
– Послушайте, ребята, – сказал он. – Вы не собираетесь меня надуть?
Морковка бросил взгляд на площадь. расстилавшуюся под ними.
– Ах, черт побери, – негромко сказал он.
– Что там? – осматриваясь, настоятельно сказал Двоеточие.
– Они приковывают женщину к скале!
Отряд глядел на происходящее из-за парапета. Огромная молчаливая толпа тоже глядела, на женщину в белом, бьющуюся в руках у полудюжины стражников.
– Хотел бы знать, откуда они взяли скалу? – сказал Двоеточие. – Знаете, мы ведь находимся на суглинках.
– Отлично связанная девка, кем бы она ни была, – одобрительно сказал Валет, в то время как один из стражников откатился на согнутых ногах и рухнул навзничь. – Это тот парень, который не знает, чем заняться вечером уже несколько недель. У нее прекрасные коленки, вот что я вам скажу.
– Никого из тех, кого мы знаем? – сказал Двоеточие.
Морковка прищурился.
– Это леди Рэмкин! – сказал он с отвисшей челюстью.
– Никогда!
– Он прав. Она в ночной рубашке, – сказал Валет.
– Мерзавцы! – Двоеточие поднял лук и завозился со стрелой. – Я покажу им уязвимые места! Такая известная леди, как она, это позор!
– Э-э, – сказал Морковка, выглядывавший из-за его плеча. – Сержант?
– Так вот что происходит! – бормотал Двоеточие. – Порядочные женщины не могут пройтись по улице, чтобы не быть съеденной! Хорошо, вы, ублюдки, вы… вы география…
– Сержант! – настойчиво повторил Морковка.
– Это история, а не география, – сказал Валет. – Вот что вы хотели сказать. История. «Вы – история!» – говорите вы.
– Ладно, как вам угодно, – оборвал Двоеточие. – Давайте посмотрим, как…
– Сержант!
Валет тоже оглянулся.
– Ах, черт! – сказал он.
– Не должна промазать, – бормотал Двоеточие, прицеливаясь. – Заткнитесь, вы оба, я не могу собраться, пока вы орете не переставая…
– Сержант, он приближается!
Дракон разгонялся.
Пьянящие крыши Анк-Морпорка расплывались в дымке, когда он пролетал над ними, крылья с хохотом резали воздух. Его шея вытянулась вперед, из ноздрей вырвались струи пламени, грохот его полета раскроил небеса.
У Двоеточия тряслись руки. Дракон, казалось, прицелился прямо ему в глотку, и он двигался так быстро, слишком быстро…
– Это он! – сказал Морковка и посмотрел в направлении Ступицы. Но, видимо, боги забыли, для чего они существуют, и Морковка добавил, говоря медленно и отчетливо: – Это шанс один к миллиону, но должно получиться!
– Стреляйте в чертову тварь! – визжал Валет.
– Выбери мне место, парень, выбери мне место, – дрожащим голосом сказал Двоеточие. – Не беспокойтесь, парни, я говорил вам, что это моя счастливая стрела, она у меня еще со времен молодости, вы удивитесь, узнав, сколько целей я поразил ею, не беспокойтесь.
Он замолчал, в то время как ночной кошмар пикировал на него на крыльях ужаса.
– Э-э, Морковка? – сказал он.
– Да, сержант?
– Говорил ли когда-нибудь твой старый дедушка, как выглядят эти уязвимые места, на что они похожи?
А потом дракон больше не появлялся, он парил где-то наверху, в нескольких футах над головой, порхающая мозаика из чешуи и шума, заполняющая собой все небо.
Двоеточие выстрелил.
Они смотрели, как стрела полетела прямо и неуклонно в цель.
Бодряк наполовину бежал, наполовину пошатываясь брел по мокрым булыжникам, задыхаясь и потеряв счет времени.
Так не должно быть, думал он в бреду. Герой всегда прекрасно с этим справляется, но он всегда добирается туда в последний момент. Впрочем, последний момент был еще пять минут назад.
А я не герой. Я не в форме, и мне нужно выпить, а я получаю пригоршню долларов в месяц без доплаты за перья. Это не плата для героя. Герои получают королевства и принцесс, они регулярно делают упражнения, а когда они улыбаются, то свет отражается от их зубов, бр-р. Ублюдки.
Пот заливал ему глаза. Прилив адреналина, который выгнал его из дворца, миновал, и сейчас требовал неизбежной расплаты.
Он споткнулся, зашатался и схватился за стену, чтобы устоять на ногах, пытаясь отдышаться. И тут он увидел людей на крыше.
«Ах, нет!» – подумал он. Они ведь тоже не герои! Что они себе думают, в какие игры играют?
Это был шанс миллион к одному. И кто мог сказать, что где-то в миллионах других возможных вселенных это могло не состояться?
Впрочем, подобный ход событий весьма любят боги. Но Шанс, который мог временами отменять даже богов, составлял 999999 поданных голосов.
В этой вселенной, например, стрела ударилась о чешую и с грохотом отскочила, канув в забвение.
Двоеточие глядел, как над его головой проплывал заостренный хвост дракона.
– Она… промазала… – еле слышно прошептал он.
– Но она не должна была промазать! – Глазами, налитыми кровью, он посмотрел на двоих стражников. – Это был чертов последний отчаянный шанс миллион к одному!
Дракон свернул крылья, повернув их вокруг гигантской оси, и устремился к крыше.
Морковка схватил Валета вокруг пояса и положил руку на плечо Двоеточия.
Сержант бушевал от злости и отчаяния.
– Чертов последний отчаянный шанс миллион чертей к одному!
– Сержант…
Дракон полыхнул пламенем.
Это была прекрасно управляемая струя плазмы, которая прошла сквозь крышу как сквозь масло.
Она разрезала лестничные ступеньки.
Она с треском врезалась в древние доски и заставила их съежиться как бумажки. Она перерезала трубы.
Она пронзила этаж за этажом, как длань разъяренного бога, и наконец достигла большого медного чана, наполненного тысячью галлонов свежеприготовленного созревшего виски.
Она прожгла дыру в чане.
К счастью, шансы любого, спасшегося от последовавшего взрыва, были в точности равны миллион к одному.
Огненный шар расцвел как роза. Огромная оранжевая роза, с желтыми прожилками. Он сорвал крышу и обернул ее вокруг изумленного дракона, воздев его высоко в небеса в кипящем облаке из щепок и обломков труб.
Толпа ошеломленно наблюдала, как раскаленная струя взметнулась в небеса, и едва заметила Бодряка, проталкивающегося к цели, сопя и крича, сквозь спрессованные тела.
