весь день.

Он встал на колени и развернул длинный сверток, который он с большим трудом нес в руках во время восхождения. Там лежал длинный лук древней конструкции и колчан со стрелами.

Он медленно, благоговейно взял лук и пробежался вдоль него своими пухлыми пальцами.

– Знаете, – сказал он, – я был чертовски ловок в обращении с луком, когда был молодым. Капитан позволял мне тренироваться каждую ночь.

– Вы продолжаете нас поучать, – без симпатии сказал Валет.

– Да. Я привык завоевывать призы. – Сержант Двоеточие размотал новую тетиву, завязал ее петлей вокруг конца лука, встал, сжал лук, захрипев от натуги…

– Э-э. Морковка? – сказал он, немного отдышавшись.

– Да, сержант?

– Вы умеете натягивать тетиву?

Морковка взял лук, легко его сжал и накинул конец тетивы на свое место.

– Неплохое начало, сержант, – сказал Валет.

– Не будьте со мной саркастичным, Валет! Не физическая сила, а меткость глаза и твердость руки, вот что принимается в расчет. А сейчас передайте мне стрелу. Нет, не эту!

У Валета замерли пальцы на древке стрелы.

– Это моя счастливая стрела! – прошипел Двоеточие. – Никто из вас не должен касаться моей счастливой стрелы!

– По мне, так выглядит как любая другая стрела, сержант, – примиряюще сказал Валет.

– Эту стрелу я использую во благое дело, удара милосердия, – сказал Двоеточие. – Никогда не подводила меня, счастливая стрела. Попадает точно в цель. Просто невозможно не попасть. Если у дракона есть уязвимые места, то она их отыщет.

Он выбрал совершенно одинаково выглядящую, но предположительно менее счастливую стрелу и возложил ее на тетиву. Затем оценивающим глазом осмотрел прилегающие крыши.

– Лучше лежит в руке, – бормотал он. – Разумеется, однажды выучив, вы никогда не забудете, это как верховая езда – вы никогда не забудете как ездить, если вы в состоянии ездить.

Он натянул тетиву, коснувшись уха и хрюкнув от натуги.

– Отлично, – прохрипел он, его рука тряслась от натуги как мачта во время шторма. – Видите там вдали крышу Гильдии Убийц?

Они посмотрели вдаль, щурясь от дыма.

– А теперь, – сказал Двоеточие. – Видите там наверху флюгер? Видите его?

Морковка посмотрел на кончик стрелы. Тот плясал вверх и вниз, описывая при этом восьмерки.

– Слишком далеко, сержант, – с сомнением сказал Валет.

– Не беспокойтесь обо мне, лучше присматривайте за флюгером, – проревел сержант.

Они кивнули. Флюгер был в виде крадущегося человека в длинной мантии; его торчащий кинжал всегда поворачивался, чтобы нанести удар ветру. Впрочем, на таком расстоянии он казался крошечным.

– Отлично, – отдуваясь, сказал Двоеточие. – А теперь, видите вы глаз человека?

– Да, продолжайте, – сказал Валет.

– Заткнись, заткнись! – рявкнул Двоеточие. – Вы его видите, как я сказал?

– Думается, что могу его различить, сержант, – сказал Валет.

– Хорошо. Хорошо, – сказал сержант, раскачиваясь взад и вперед от прилагаемых усилий. – Отлично. Прекрасный парень. А теперь, смотрите за глазом человека, ясно?

Он хрюкнул и выпустил стрелу.

Так много событий произошло столь быстро, что они вынуждены были описывать их как сменяющиеся стоп-кадры. Наверное первой была тетива, врезавшаяся в мякоть на запястье Двоеточия, отчего тот заорал и уронил лук. Это не оказало воздействия на полет стрелы, которая уже летела прямо и неуклонно, целясь в горгону, сидевшую на крыше через дорогу. Она ударила горгону в ухо, отлетела, срикошетировала от стены в шести футах ниже, полетела назад по направлению к Двоеточию, понемногу увеличивая скорость, и с жужжанием пролетела мимо уха.

И умчалась в направлении городских стен.

Спустя некоторое время Валет кашлянул и посмотрел на Морковку, невинно вопрошая о произошедшем.

– Кстати, о размерах, – сказал он, – уязвимых мест дракона, хотя бы приблизительно?

– Ах, они могут быть совсем крошечным пятнышком, – услужливо сказал Морковка.

– Как раз этого я и боюсь, – сказал Валет. Он подошел к краю крыши и уставился вниз. – Там внизу пруд, – сказал он. – Они используют его для охлаждения воды в перегонном кубе. Убежден, что он чертовски глубокий, так что после того как сержант выстрелит в дракона, мы можем спрыгнуть в него. Что скажете?

– Но нам совершенно не нужно этого делать, – сказал Морковка, – потому что счастливая стрела сержанта попадет прямо в цель и дракон сдохнет, так что нам нечего об этом беспокоиться.

– Само собой разумеется, – быстро согласился Валет, глядя на сердитое лицо Морковки. – Но в этом случае, понимаете, даже если один из миллиона шанс, что он промажет – я не говорю, что он это сделает, поверьте, просто нужно обдумать все случайности – если, по невероятной случайности, он не сможет попасть в уязвимые места дракона, поразив его насмерть, тогда дракон придет в бешенство, и возможно лучше всего исчезнуть отсюда. Я понимаю, что это выстрел на длинную дистанцию. Если вам угодно, можете назвать меня перестраховщиком. Это все, что я хотел сказать.

Сержант Двоеточие с достоинством поправил свои доспехи.

– Если что-то вам действительно нужно, то в большинстве случаев, – сказал он, – шансы один из миллиона всегда возникают. Общеизвестный факт.

– Сержант прав, Валет, – добродетельно сказал Морковка.

– Ты же знаешь, что если существует единственный шанс, который может сбыться, то он обязательно происходит. С другой стороны, нет никаких… – он понизил голос. – Полагаю, что в этом состоит причина того, что если последние отчаянные шансы не сбываются, то нет… боги не позволят совершиться этому ни при каких обстоятельствах. Они не позволят.

Как один, все трое повернулись и посмотрели в направлении центра Мира Диска, находящийся в тысячах миль отсюда. Сейчас воздух был сер от дыма и клочьев тумана, но в ясный день можно было увидеть Кори Челести, дом богов. Или, скорее, местоположение дома богов. Они жили в Дунманифестине, подштукаренной Валгалле, где боги глядели в лицо вечности, проводя время в размышлениях, а потому не терялись в догадках, как провести дождливый полдень. Как утверждали, они играли в игры с судьбами людей. И какую бы игру они не задумали, тотчас же играли согласно пожеланию любого присутствующего.

Но, разумеется, были правила. Каждый знает, что есть правила. Ведь они должны надеяться, что боги тоже знают правила.

– Это должно получиться, – бурчал Двоеточие. – Я использую мою счастливую стрелу, вот и все. Вы правы. Последние безнадежные шансы должны сбываться. С другой стороны это может не иметь никакого смысла. Точно также вы можете не остаться в живых.

Валет опять посмотрел на пруд. После минутного колебания к нему присоединился Двоеточие. Их лица приобрели задумчивое выражение людей, много повидавших, и знавших, что когда вы должны полагаться на героев, королей, и без сомнения на богов, то на самом деле вы можете полагаться на силу тяжести и глубокую воду.

– Совсем не это нам нужно, – с достоинством сказал Двоеточие.

– И без вашей счастливой стрелы, – сказал Валет.

– Верно. Но, просто так, безо всякого интереса, как далеко до него, как ты думаешь? – сказал Двоеточие.

– Я бы сказал, тридцать футов. Плюс минус.

– Тридцать футов. – Двоеточие медленно кивнул. – Убежден, что это именно так. А он глубокий?

– Я слышал, что очень глубокий.

– Поверю на слово. Он выглядит очень грязным. Мне ненавистна необходимость прыгать в него.