– С ним? Он задал стрекача, капитан, – сказал сержант, выглядя обескураженным.

– Почему? Он был совсем не похож на беглеца.

– Ну, когда мы вернулись сюда, то усадили его у камина и укутали, потому что он продолжал трястись, – сказал Двоеточие, пока Бодряк застегивал свои доспехи.

– Надеюсь, что вы не ели его пиццу.

– Эррол их слопал. Это все сыр, понимаете, он становится…

– Продолжайте.

– Ну, – неуклюже рассказывал Двоеточие, – он продолжал трястись и стонать, все о драконах и тому подобное. Мы чувствовали себя виноватыми перед ним, за сказанную правду. А затем он подпрыгивает и выбегает в дверь, вообще безо всякой причины.

Бодряк взглянул в большое, открытое, честное лицо сержанта.

– Без причины? – переспросил он.

– Ну, мы решили немного перекусить, а потому я послал Валета в булочную, ну, понимаете, мы поспорили, что заключенный должен что-нибудь скушать…

– Да? – сказал сбитый с толку Бодряк.

– А когда Валет спросил его, не желает ли он пожаренный фиггин, тот просто завизжал и выбежал прочь.

– Только это? – сказал Бодряк. – Вы никоим образом ему не угрожали?

– Провалиться на месте, капитан. Полная загадка, если вы меня спросите. Он все бормотал о некоем Верховном Великом Магистре.

– Гм-м. – Бодряк выглянул в окно. Тусклый свет, пробиваясь сквозь серый туман, со опозданием пролился на мир. – Который час? – спросил он.

– Пять часов, сэр.

– Отлично. До наступления темноты…

Двоеточие кашлянул.

– Утра, сэр. Уже наступило завтра.

– Вы позволили мне проспать весь день?

– Не хватило духу будить вас, сэр. Дракон не появлялся, если вы об этом думаете. Все вокруг как вымерло.

Бодряк посмотрел на него и толчком распахнул окно.

Туман свернулся, образовав медленный, с желтыми краями водопад.

– Мы убеждены, что он улетел, – донесся откуда-то сзади голос Двоеточия.

Бодряк уставился на тяжелые, клубящиеся облака.

– Надеюсь, что небо очистится для коронации. – Двоеточие продолжал, при этом сильно обеспокоившись. – С вами все в порядке, сэр?

Он не улетел, подумал Бодряк. Почему он должен улетать? Мы не можем нанести ему вреда, а он громит все, что ему заблагорассудится. Он где-то там наверху.

– С вами все в порядке, сэр? – повторил Двоеточие.

Он должен скрываться где-то там высоко наверху, в тумане. Где-то на крышах башен и шпилей.

– Во сколько состоится коронация, сержант? – сказал он.

– В полдень, сэр. И мистер Обычный прислал записку, что вы обязаны присутствовать в своих лучших доспехах среди гражданских руководителей города, сэр.

– Он так написал?

– А сержант Кочка и отряд Дневного Дозора будут построены в почетный караул, сэр.

– Во что? – спросил Бодряк, вглядываясь в облака.

– Простите, сэр?

Бодряк приподнялся на носках, чтобы лучше разглядеть крышу.

– Гм-м? – сказал он.

– Я сказал, что они будут построены в почетный караул, сэр, – сказал сержант Двоеточие.

– Он там наверху, сержант, – сказал Бодряк. – Я слышу его запах.

– Да, сэр, – послушно сказал Двоеточие.

– Необходимо решить, что делать дальше.

– Да, сэр?

– Они совсем не такие глупые, как думают. Они просто мыслят по-другому, в отличие от нас.

– Да, сэр.

– Так что черт с ними, со всякими почетными караулами. Я желаю, чтобы трое моих людей поднялись на крыши, ясно?

– Да, сэр… что?

– Вверх на крыши. Как можно выше. Как только эта тварь шевельнется, я хочу, чтобы мы первыми знали об этом.

Двоеточие пытался не высказать своего удивления выражением лица.

– Вы полагаете, что это удачная мысль, сэр? – предположил он.

Бодряк посмотрел мимо него.

– Да, сержант, несомненно. Именно так, как я сказал, – холодно сказал он. – А сейчас отправляйтесь и присмотрите за этим.

Когда он остался сам, Бодряк умылся и побрился в холодной воде, а затем долго рылся в своем походном сундучке, пока не отыскал церемониальный нагрудник и красный плащ. Да-а, плащ был когда-то красным, впрочем, он все еще был красным, здесь и там, хотя его с большим успехом можно было использовать как сеть для ловли бабочек. Там же находился шлем, вызывающе без перьев, тонкий слой позолоты, толщиной в молекулу, давным-давно облез.

Когда-то он начал копить на новый плащ. Но что случилось с деньгами?

В комнате дозорных никого не было. Эррол лежал среди обломков четвертого ящика для фруктов, который для него притащил Валет. Большая часть была уже съедена или переварена.

В теплой тишине непрекращающееся бурчание его желудка было слышно особенно громко. Время от времени он скулил.

Бодряк задумчиво почесал его за ушами.

– Что с тобой, мальчик? – сказал он.

Дверь с треском распахнулась. В комнату вошел Морковка, увидел Бодряка, сидевшего на корточках у разбитого ящика, и отдал честь.

– Мы уже начали беспокоиться о нем, капитан, – доложил он. – Он не съел свой уголь. Только лежит здесь свернувшись и скулит все время. Как вы думаете, может с ним что-то не в порядке, капитан?

– Возможно, – сказал Бодряк. – Но что-то не в порядке – у них является вполне нормальным для дракона. Они всегда с этим справляются. Тем или другим способом.

Эррол жалобно посмотрел на него и вновь закрыл глаза. Бодряк прикрыл его обрывком одеяла.

Раздался писк. Он пошарил под скрюченным телом дракона и выловил маленького резинового бегемота, с удивлением осмотрел его и пару раз для проверки издал писк.

– Я подумал, что ему нужно что-нибудь, с чем поиграться, – слегка покраснев от смущения, сказал Морковка.

– Вы купили ему игрушку?

– Да, сэр.

– Какая прекрасная мысль.

Бодряк надеялся, что Морковка не заметит растрепанный мяч, который он затолкал за ящик. Это было слишком разорительно.

Он оставил их вдвоем и вышел во внешний мир.

Там стало еще больше флагов. Люди выстраивались в шеренги вдоль главной улицы, хотя оставалось еще долго ждать. По-прежнему было очень удручающе.

Он ощутил прилив аппетита, требовавшего для своего утоления сделать глоток или пару. Он направился завтракать в кафе Харги, по многолетней привычке, где его ожидал еще один неприятный сюрприз. Обычно единственным украшением там был жилет Притворщика Харги, а пища была достаточно сытной для