Я прослезилась и попросила робко:
– Извини…
– Кто это? – спросил потрясенный Виктор.
– Кузя, я имею в виду собаку. Вот этот худосочный – Сенька, мой племянник. Мне его сестра прислала, они с мужем на раскопках, а ребенку нужен отдых.
– Ага, – чему-то радуясь, кивнул Виктор. – А вот тот, чумазенький, он что, тоже родственник?
– Это Васька, сосед, иногда, правда, у меня живет. Но не так уж и часто, – поспешила заверить я и по непонятной причине пунцово покраснела.
– Надо вызвать такси, – сказал Виктор и вернулся в свою квартиру, а через пятнадцать минут мы уже выгружались возле моего подъезда. Ваську едва удалось растолкать, Кузя зевал, а Сенька бессмысленно таращил глаза.
– Ну и денек, – вздохнула я.
Виктор покинул машину и вознамерился сопроводить нас в квартиру, поначалу я этому предложению обрадовалась, спать мне уже не хочется, можно напоить Виктора чаем и продолжить знакомство, в смысле еще немного поговорить. Но я вовремя вспомнила о заточенном в ванной Родионове и отчаянно замотала головой, ткнула пальцем в Кузю и пробормотала: – Не волнуйся, мы же с собакой.
– Я на всякий случай подожду в такси, а как вернусь домой, тебе позвоню.
Мы вошли в квартиру, мальчишки прошмыгнули в маленькую комнату и завалились спать, не раздеваясь, а я с душевной дрожью открыла дверь ванной и заглянула внутрь. Родионов мирно спал, постелив в ванну полотенце и накрывшись моим халатом. Я посмотрела на часы, прикидывая, стоит его будить или нет. Он попытался вытянуть ноги, застонал и открыл глаза.
– Ты, – сказал он злобно.
– Я, – пришлось мне покаяться.
– Надо бы тебя посадить на пятнадцать суток за хулиганство.
Идея мне не понравилась.
– Что это вы взялись мне «тыкать»? – сурово поинтересовалась я.
– Хочу и «тыкаю». После того что ты со мной сделала… – Он кряхтя выбрался из ванны, зло поглядывая на меня.
– Надеюсь, насчет пятнадцати суток ты пошутил?
– Еще чего… чайник ставь… голова трещит, вот черт…
Мы прошли в кухню, я торопливо собрала на стол, бухнув на плиту чайник, Родионов курил, критически меня разглядывая, мне это надоело, и я спросила:
– Чего уставился?
– Где Упырь? – вздохнул Александр Сергеевич.
– Не знаю. Сбежал.
– Ага. И поговорить с ним ты не успела?
– Не успела.
– Само собой. А между прочим, он важный свидетель в деле об убийстве, а ты его прячешь. Я уж молчу, что это противозаконно…
– Он ребенок и очень напуган, а ты заладил как попугай: свидетель, свидетель. Тебе бы только…
– Найти убийцу, – ядовито перебил Александр Сергеевич, – чтоб твой Упырь мог спокойно на улицах безобразничать. Пей чай и рассказывай… – закончил он крайне сердито, а я протянула бумажку, которую дал мне Виктор.
– Я уже все рассказала, вот ему…
В этот момент зазвонил телефон, я схватила трубку и услышала приятный голос Колесникова.
– Дарья, как у вас там, все спокойно?
– Да, – косясь на Родионова, ответила я. – Тут товарищ из милиции хочет с вами поговорить.
– Какой товарищ? – удивился Колесников. – Откуда его черт принес?
– Он… э-э… сам вам объяснит. – Я сунула трубку Александру Сергеевичу и стрелой вылетела с кухни. Когда я туда вернулась, мой гость пил чай и смотрел в окно.
– Вот и рассвет, – сообщил он невесело.
– Да, – дипломатично согласилась я.
– Этот, из отдела, он молодой? – задал совершенно неожиданный вопрос Родионов. – Я кивнула, а он опять вздохнул: – И неженатый?
– Нет, по-моему. Вроде бы один живет.
– Так я и знал. – Я подождала немного, может, он перестанет вздыхать и объяснит, что имел в виду, но, как выяснилось, делать это Александр Сергеевич не собирался. Допил чай и направился к входной двери. – Передай Петровичу от меня привет и скажи, что он на пенсии мозгов лишился.
– Ничего такого я ему передавать не буду. Про Петровича тебе Колесников разболтал?
