Девушка соскользнула с камня и встала у него на пути.

– Я тебя не отпускаю! Останешься со мной. И почему стал звать на «вы»? Помнится, когда ты уходил, мы были ближе.

– Не могу… Мне пора! – Ярослав снова отвернулся, чтобы не смотреть в ее лицо. – Я должен уйти!

Она фамильярно взяла его за небритый подбородок пальчиками, приподняла голову, сказала властно и резко:

– Посмотри мне в глаза!.. Почему уходишь? Я не отпускаю тебя!

Высыхающие ее волосы становились легкими и волнистыми – точно такими же, как тогда, на «лестнице любви»…

– Мне нужно идти, – проговорил он, опасаясь встретиться с ней взглядом.

– Ты правда волк-одиночка?

– Мне хорошо, люблю одиночество.

– Где твое логовище? В Скиту?

– Да, это далеко отсюда. – Он обошел «лису» и направился в гору, не думая, куда, только чтобы уйти. – Желаю успеха в охоте!

– Как тебя зовут? – крикнула она в спину. Он не хотел отвечать, вернее, подумал так, но обернулся и сказал:

– Ярослав. Меня зовут Ярослав.

– Отлично, я буду звать тебя Ярый! Ты не против? Хорошо звучит – Ярый?.. Почему ты не спросишь мое имя?

За годы, прожитые в одиночестве, он знал, что такое тоска, тем более тоска по женщине; он знал ее силу, когда любая женщина кажется обворожительной и прекрасной, особенно если тебе уже двадцать семь, и даже удивительный лебединый край начинает казаться не таким уж и удивительным…

И эта тоска заставила его остановиться, будто перед красным флажком волчьего обклада. Все летело к черту – гордость, сила духа, жажда воли и самое опасное – рассудок, ибо это безумие – верить в призраки…

– Как же твое имя? – будто бы нехотя спросил он. Девушка засмеялась и победно приблизилась к Ярославу.

– Вот видишь, и ты устал от одиночества, правда? И сейчас в моей власти. Скажешь, нет?

Он отвернулся, хотя краем глаза удерживал на ней взгляд: в проницательности ей отказать было нельзя…

– Называй меня Юлией, – благосклонно вымолвила она и подала руку для поцелуя. Хочешь быть моим боярином?

Ярослав взял ее руку, коротко прикоснулся губами и сказал через силу:

– Не хочу.

– Почему? – изумилась она и вскинула красивые, выгнутые высокими дугами брови. – Боярин Ярый! Как хорошо звучит, ты прислушайся.

– Все равно не хочу. У тебя есть настоящий боярин, с бородой и пеленгатором. К тому же супермен.

– У меня много бояр… Ты отпустишь бороду и станешь моим боярином. Я так хочу!

– Не люблю ходить в стае, – выдавил он.

– Знаешь, я скоро уезжаю, – вдруг призналась Юлия грустно. – И надолго, на несколько месяцев, за границу.

– У тебя когда-нибудь было… белое платье?.. Нет! Не то спросил!.. Когда-нибудь болели ноги? Чтобы ходила с трудом?

И первый раз прямо посмотрел в блеснувшие глаза.

– Ноги? – Она утратила свою наигранную властность и на миг стала беспомощной. – Да… Болели ноги. Мы жили на севере… Начинался полиартрит… Я едва передвигалась целый год, ездила в коляске… Потом дядя увез меня… Почему ты об этом спросил? Почему?

– Не может быть…

– Что не может быть? Что?.. У меня правда болели суставы. А теперь посмотри, не осталось следа. Потому что я мыла их живой водой.

– Это для тебя берут воду?

– Конечно, для кого же еще? Здесь все существует только для меня.

Он решился сказать, хотя боялся ошибиться до последнего мгновения.

– Я видел тебя. Мы встречались на черной лестнице. Ее называли «лестница любви»…

– Не правда! – засмеялась она. – Ты не мог меня видеть. Никогда!

– Ты призрак с каштановыми волосами…

– Не говори пошлостей, пожалуйста… Я этого не терплю!

– Пошлости?.. Это не пошлости! Идем сейчас же ко мне и я тебе покажу!

– Что покажешь? Что у тебя интересного?

– Твои портреты… Нет, твои иконы!

– Это уже романтичнее, – грустно одобрила она. – Юноша пишет мои иконы… Эх, жаль, если бы не за границу… Мне так плохо, не хочу ехать.

– Ну так и не езди! – засмеялся он. – Пойдем в Скит!

Юлия вздохнула и зябко съежилась – с реки несло холодом. Ярослав снова достал свитер, развернул его мешком и молча надел на нее, не продевая руки в рукава, – она приняла это как должное.

– Ничего нельзя изменить, все согласовано… Я приеду к тебе в логовище. Завтра или послезавтра. У тебя там хорошо? Интересно?

– Не знаю… Мой дом стоит под горой, на озере. Там красиво…

– Ну да, я помню твой дом, – как-то бездумно проронила она.

– Ты не можешь помнить, ты никогда не была в Скиту! – чуть ли не закричал Ярослав.

– Нет, была… У тебя еще с горы течет ручей, потому что ледник тает. И очень хорошая вода…

– Да-да, ваши люди приезжают за ней на лодке…

– Как бы мне хотелось искупаться в этой воде! С головой!

– Ко мне нельзя сейчас приехать, – вспомнил он. – Ни на чем.

– Почему?

– Лебеди вывели птенцов.

– А, понимаю… Тогда прилечу на вертолете.

– Запрещено. Распугаешь всех птиц.

– Как же к тебе попасть?

– Пешком далеко, если не знаешь прямых путей. А ты их не знаешь. Пойдем сейчас! Искупаешься и посмотришь на иконы.

– Ярый! Сказала же, не терплю пошлости! – внезапно выкрикнула она. Зачем же ты так?.. От тебя исходит такая сильная и мощная энергия… А ты говоришь как последний ловелас! Как этот боярин!

Юлия глянула на другой берег протоки и замолчала.

– У тебя в самом деле болели ноги? – спросил он.

– Хорошо, приду пешком, – решилась она. – У меня давно не болят ноги! И тогда верну свитер.

– При чем здесь свитер?!

– При том, что мне в этом свитере хорошо! Но мне нельзя брать чужих вещей!

– Это не чужие вещи!

Она махнула рукой и пошла вдоль протоки, уверенная и независимая.

Ярослав проводил ее взглядом, сел на камень и пожалел, что она так легкомысленно пообещала то, чего не сможет выполнить, и это лишь сиюминутный каприз…

Он так и не верил, что это пришла Она… И с каждой минутой жалел все сильнее и сильнее, до сердечной боли, до неуемного желания догнать ее, чтобы еще раз посмотреть… Найти слова, уговорить, умолить остаться…

Он побежал с берега протоки к себе в Скит и, не обнаружив ни одной доски с левкасом, взял черновую, не строганную, а только обтесанную топором, и, не пропитывая олифой, стал писать новую