В сердце проникла печаль. Отец же, старостью сломлен,
Горько на ложе рыдал, закутав главу покрывалом.
Сын родителей скорбь старался смягчить ободреньем,
Знаком отдавши приказ унести доспехи, и слуги,
Долу потупив глаза, за доспехи молча взялися.
Сына как обвила Алкимеда руками сначала,
Так и держала теперь, и плакала горше, чем плачет,
Уж не осталось у ней, влачащей тяжкую долю
В доме мачехи злой, других заступников близких.
Только что мачеха словом зазорным ее поносила,
И у нее от обиды сжимается сердце тоскою,
И не хватает ей слез, чтобы горе выплакать вволю.
Так же рыдала теперь, в объятьях сына сжимая,
Мать Алкимеда, и вот что она говорила в кручине:
«О, если б в день, когда я узнала, что Пелий-владыка
Грозный приказ соизволил изречь, я, несчастная, сразу
Сам бы тогда схоронил ты меня своей милой рукою,
Чадо мое! Только этот еще от тебя мне хотелось
Дар получить; в остальном ты меня не оставил заботой.
Ныне же я, кому все дивились ахеянки прежде,
Словно служанка, останусь одна в опустелых чертогах,
Жгучей тоской по тебе исходя, по тебе, кто моею
Славой и гордостью был, по тебе, для кого распустила
Пояс некогда я и в первый раз и в последний, —
Ведь отказала богиня Илифия мне в многочадье!
Фриксово бегство какой для меня бедой обернется!»
Так причитая, крушилась она. И с нею рыдали
Жены-служанки, ее обступив. А Язон, утешая
Речью ласковой мать, с таким обратился к ней словом:
«Не умножай моего плачевного горя, родная!
Бедствия этого ты отвратить слезами не сможешь, —
Только лишь к скорби одной прибавишь новые скорби!
Боги ведь смертным в удел даруют множество бедствий!
В сердце горюя своем, крепись и сноси терпеливо
И к прорицаньям, в которых прорек Аполлон мне удачу,
Также и к помощи спутников, доблести полных и силы.
Ты оставайся теперь со служанками в доме спокойно,
Не накликай на корабль мой беды, как зловещая птица.
Мне же сородичи вслед поспешат, а с ними и слуги».
Молвил и быстро пошел он от дома, вперед устремляясь,
Словно как шествует Феб, покидая свой храм благовонный,
Через священный Делос, через Клар или город Пифийский,
Иль по Ликийской пространной земле, у Ксанфа потоков,301
Тотчас кругом поднялись. Тут встретилась с ним Ифиада,
Дряхлая жрица самой градодержицы Артемиды,
Правой героя руки коснулась она, но промолвить
Слов, что хотелось бы ей, в потоке людском не успела.
Тут же, на месте осталась она, в стороне, как бывает
С старой средь юных, а он, обогнав ее, мимо промчался.
После того как покинул он пышные улицы града
И к Пагасейскому мысу пришел, героя приветом
Встретили спутники все, что его у Арго поджидали.
Тут увидали Акаста они и Арга, шагавших
Быстро из города к ним. Подивились герои, завидев
Их, против воли царя устремившихся в путь из Иолка.
Черною шкурой быка густошерстой, до пят доходившей,
Плечи одел свои Арг, Арестора сын, на Акасте ж
Плащ был двойной, что ему подарила сестра Пелопея.
Их расспросить обо всем пока что Язон воздержался,
Прочих же всех побудил он немедля на сходку собраться.
Тут же на скатанных сели они парусах и на мачте,
Сын разумный Эзона с такой обратился к ним речью:
«Все, чем корабль снаряжать надлежит перед выходом в море,
Ныне в порядке у нас, и лежит уже наготове,
Значит, от этого нам для отплытья не будет задержки
Долгой, — пусть только скорей попутный поднимется ветер.
Но и в Элладу назад предстоит нам вместе вернуться,
Так же как вместе ведет нас путь в Эитово царство!
Следует нам потому, несмотря ни на что, ныне выбрать
Лучшего нашим вождем; обо всем он заботиться будет,
Так он сказал, и на смелого вмиг оглянувшись Геракла,
Что между ними сидел, как один, они требовать стали,
Чтобы возглавил он их. Но Геракл, не двинувшись с места,
Кверху десницу поднял и слово такое промолвил:
«Да не воздаст мне никто этой чести: ее не приму я!
Я и других удержу от того, чтоб на это дерзнули, —
Сам, кто собрал нас, вождем пусть и будет нашей дружины».
Так, горделивый, он молвил, и все с одобрением вняли
Слову Геракла. Тут храбрый Язон поднимается с места,
«Если вы мне вверяете честь о делах наших печься,
То пусть и впредь, как и раньше, задержки к отплытью не будет!
Жертвы сейчас принесем мы, взыскуя милости Феба,
