Он явился, и грянули в лад делосские нимфы,
Древней чада реки, Илифию зовя, и медяный
В высях ответил эфир, зазвенев от зычного гласа.
Даже и Гера не гневалась ныне, склоненная Зевсом.
Стали златыми в сей день округленного озера воды,
Стали златыми листы осенившей роды маслины,
Стали златыми струи виющего русло Инопа.
Ты же сама подняла с земли озлащенной младенца,
«Гея, несущая домы, имущая грады и храмы,
Вы, о материки, и вы, острова! Поглядите,
Земли мои каковы? Бесплодны, не правда ль? Но будет
Делием именоваться по мне Аполлон, возлюбивши
Ни Керхниду224 свою Посидаон так не лелеет,
Ни Килленскую гору225 — Гермес, ни Крит-Громовержец,
Сколь возлелеет меня Аполлон; а блуждать я престану».
Так промолвила ты, и к сосцам припал он любезным.
Землями с той зовешься поры; на тебя не дерзают
Ни Энио,226 ни Аид вступить, ни Аресовы кони.
Но ежегодно тебе воздают десятину начатков
Грады, и хоры свои посылают купно народы
В крае полдневном снискали себе, и те, что привыкли
Жить за Бореем в песках, долговечнейший род человеков!
Да, они-то и шлют солому тебе и колосья
В освященных снопах;227 от них пеласги в Додоне228
Слуги глаголющей меди, что спят на земле обнаженной;
После отходят снопы к Священному Граду229 и к горным
Высям Малийской земли;230 оттоле же странствуют морем
К милому долу абантов, к Лелантию, — но от Эвбеи
Первыми эти дары от русых тебе аримаспов231
Упис, и дева Лаксо доставили, и Гекаерга,
Дщери Борея, и отроков с ними толпа непорочных,
Юности избранный цвет; но в отчизну они не вернулись,
Даже доныне невесты на Делосе, клич Гименея
Ухом трепетным вняв, несут в приношение девам
Кудри девичьи свои, меж тем как юноши, срезав
Первой начатки брады, их жертвуют отрокам чистым.
Словно бы хоровод ведут острова круговидный.
О, тебя-то вовеки без кликов, без плясок не узрит
Геспер кудрявый, взойдя; ты всегда оглашаема звоном.
Юноши в лад припевают напев ликийского старца,
Между тем как плясуньи стопами прах ударяют.
В оное время венками разубран бывает и старый,
Чтимый кумир, что древле Тесей поставил Киприде,
Купно с отрочьим сонмом свой путь направляя от Крита;
Пасифаина чада, от хитрой стези Лабиринта,
Пляской они круговой под звоны кифары почтили
Твой алтарь, госпожа; а Тесей начальствовал хором.
С той-то поры обычай велит посылать Кекропидам
Много ты слышишь молитв, Астерия! Кто же проедет
Мимо тебя, стороною спеша с кораблем быстроходным,
Из торговых людей? О нет, какие бы ветры
Ни подгоняли корабль, и какая б нужда ни теснила,
Прежде чем вокруг алтаря не покружатся в пляске
Под ударами розог и ствол не укусят маслины,
Руки держа за спиной. Измыслила ж эти обряды
Местная нимфа, забаву творя Аполлону-дитяти.
Радуйся много, очаг островов, святыня морская,
Радуйся ты, Аполлон, и с тобою сестра Аполлона!
Сколько ни есть вас, прислужниц Палладиных, все выходите,
В путь выходите: пора! Ярое ржанье коней
Я заслышал уже, и к дороге богиня готова;
О белокурые, в путь, дщери Пеласговы, в путь!
Прежде, чем грязь соскрести с конских усталых боков,
Даже и в день, как, доспехи неся, залитые кровью,
С брани вернулась она, буйство Гигантов смирив;
Нет, поначалу она поспешила коней истомленных,
Океана, и пыль удаляя, и пот, и от пастей,
Грызших в пылу удила, ярую пену стереть.
Ныне, ахеянки, в путь; но с собой не берите ни мира,
Ни алавастров (уже слышу, как спицы скрипят!),
Ведь умащений таких Дева не терпит вовек.
Зеркала тоже не надо: ее красота неизменна.