Что среди других островов средь моря ясно виднелся.
Талос450 медный, однако, утесов крепких обломки
Стал в них бросать, не давая на берег закинуть причалы
В сонме полубогов он из всех остался последним
Ясенеродных мужей, происшедших от медного корня.
Дал Европе его сам Кронид, чтобы Крит охранял он,
Трижды в день на медных ногах обегая весь остров.
Руки его, и стопы, и все тело было из меди
Неуязвимой. И лишь у лодыжки, внизу сухожилья,
Крови полная вена была, прикрытая тонкой
Кожей; она-то в себе его жизнь или смерть заключала.
Тотчас корабль от земли, уступая силе, герои,
Тут бы на горе свое они прочь от Крита отплыли,
Жаждою тяжкой томясь и от прочих лишений страдая,
Если бы им, спешащим уйти, не сказала Медея:
«Слушайте! Мнится, что мне одной укротить лишь под силу
Этого мужа, кто ни был бы он; хоть и медное тело
Сплошь у него, однако же есть предел его веку.
Здесь вы корабль держите спокойно, куда эти глыбы
Не долетят, пока он не даст себя укротить мне».
Молвила так. И они корабль отогнали на веслах
Дева сегодня. Она же, сокрыв ланиты в пурпурных
Складках одежды своей, через весь корабль по настилу
Палубы тихо пошла, где провел ее, между лавок
Шедшую, сам Эзонид, взяв рукой ее за руку. В песне
Стала, чарами Кер, снедающих душу, проворных
Псов Аида к себе призывать, что, по воздуху рея,
Всюду среди живущих себе пребыванье находят.
К ним, колени склонив, она трижды с песней припала,
Трижды с мольбой. Замысливши зло, она взором враждебным
Гибельный яд в него влила, и видений ужасных
Рой пред очи его послала, полная гневом.
Отче Зевес, поднимается страх в моем сердце великий,
Если увижу, что смерть не болезни несут и не раны,
Но насылают на нас издалёка порчу и гибель.
Так, хоть и медным он был, но Медеи-волшебницы силам
Дал он себя укротить. Кидая огромные камни,
Чтоб не дозволить пловцам поставить в гавани судно,
Острый камень пятой он задел — и бессмертная тотчас
Он, на крутой поднявшись утес, на нем оставался.
Словно большая сосна на высокой горной вершине,
Если ее дровосек подрубил уже острой секирой,
Но не совсем, и, оставив, из чащи ушел, — среди ночи
Ветра порывы ее сперва раскачают, потом же
Рухнет с корнем на землю она, — точно так же и Талос,
Стоя сперва на ногах, утомленья не знавших, качался.
В море затем бездыханный упал с оглушительным шумом.
Всю эту ночь напролет провели на Крите герои,
В честь Афины они минойской святыню воздвигли,
И, зачерпнувши воды, взошли на корабль, чтоб на веслах
Перво-наперво мыс обойти скорей Салмонидский.451
Только лишь, Крит миновав, по большому морю помчались,
Как испугала их ночь, что обычно зовут «беспросветной»,
Ведь не сквозят через тьму этой гибельной ночи ни звезды,
Ни мерцанье луны: то ли с неба мрак непроглядный
Сходит, то ли из бездн подземных иная выходит Тьма.
Не знали они, плывет ли судно в Аиде
Путь свой, куда бы оно ни снесло их. Отпрыск Эзона,
К небу руки воздев, воззвал к Аполлону-владыке,
Об избавленье моля. И из глаз удрученного слезы
Капали, и обещал в Пифон он много доставить,
Много в Амиклы даров и в Ортигию много, без счета.
О Летоид, с небес ты спустился в мгновение ока
К тем Мелантийским скалам,452 что находятся в море, преславный,
И, на одну из двух этих скал вскочивши, немедля
Правой рукою подъял ты лук золотой свой высоко —
Тут из Спорад им один невеликий остров явился,
Что лежал супротив столь же малой, как он, Гиппуриды.453
Там они, бросив якорь, причалили. Скоро и Эос
Вновь засверкала, всходя. Они ж Аполлону блестящий
Храм возвели и алтарь под сенью рощи тенистой,
Феба назвав Светоноснем — за яркий свет в благодарность,
А крутая скала получила названье «Анафы» —
«Явленной», — ибо ее он явил им, тоской удрученным.
В жертву ему принесли они то, что на бреге пустынном
Что возливают они на горящие головни воду,
Больше уже не могли феакиянки, слуги Медеи,
Смех сдержать в груди у себя, ибо раньше вседневно
У Алкиноя в чертогах быков заклания зрели.
Их в ответ герои вышучивать колкою речью
Стали, в шутке найдя для себя развлеченье, — по сердцу
Сладкая им пришлась насмешка и бойкая ругань.
В память этих забав еще и поныне с мужами
В спорах подобных на острове том состязаются жены
