А когда при затишье причалы они отвязали,
Сон свой вспомнил Евфем, ему приснившийся ночью,
Майи преславного сына когда величал он. Приснилось,
Будто божественный дар, ком земли, что вез на груди он,
Начал в руке у него источать молочные капли
И что из кома жена, как ни был он мал, появилась,
Деве подобна, и с ней он в любви затем сочетался,
Страстью великой томим, и что плакал он, словно девица,
С ней сочетавшись, зане он своею кормил ее грудью,
«Друг, от Тритона мой род, твоих я потомков пестунья,
Знай, что я не твоя, но Тритона и Ливии дочерь,
Ты поручи Нереидам меня, чтоб в море широком
Я могла обитать близ Анафы. В грядущие годы
Выйду я снова на свет, твоим предназначена внукам».
Сердце ему тот сон привело на память. Позвал он
Друга к себе Эзонида. В уме своем тот Дальновержца
Все прорицания вспомнив, не скрыл их и вот что промолвил
«Истинно, ждет тебя, друг, великая громкая слава!
Дабы потомки твоих детей обрели там обитель.
Сам Тритон ведь вложил земли Ливийской частицу
В руки твои, как дар. Не иной ведь кто из бессмертных, —
Он лишь встретился нам и тебе эту передал глыбу».
Так он сказал. Евфем же не бросил слов Эзонида
На ветер. Нет, он глыбу метнул, прорицаньем довольный,
В море на дно. И возник из нее там остров Каллиста454
Тотчас — святая кормилица всех потомков Евфема.
Ибо они перед тем на Лемносе синтоидском
В Спарту прибыли после они, моля о защите;
Спарту покинувших Фер, отважный Автесиона
Сын, на Каллисту привел, в свою честь назвав ее Ферой.
Впрочем, все это случилось уже после смерти Евфема.
Словно на крыльях несясь, за кормою море оставив,
У берегов Эгины пристали герои, — пополнить
Свежей запасы воды; поднялся тут спор благородный:
Кто к кораблю, зачерпнув воды, воротится первым, —
Ибо к тому нужда их гнала и поднявшийся ветер.
Их водрузив, проворной стопой состязаются в беге
Там мирмидонян455 сыны, о победе споря упорно.
Милость явите мне, о род блаженных героев,
Песнь же из года в год все приятней да будет для пенья
Средь людей. Ведь уже до славного я завершенья
Ваших добрался трудов, никакой ибо больше работы
Не привелось вам нести, отплывшим прочь от Эгины.
Вам не мешали налеты ветров. В спокойствии полном
Вы миновали страну Кекропа, а также Авлиду,
Чтобы на брег Пагасейский ступить наконец с ликованьем.
ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ЭПИГРАММА
Милая Муза, кому несешь ты плоды этих песен?
Кто свивает в венок славных певцов голоса?
Свил венок Мелеагр благородному другу Диоклу,
Чтобы доверенный дар памятью доброю стал.
Белые лилии Мойры и красные сплел он Аниты;
Мало цветов от Сапфо, мало, но розы меж них.
Меланнинпид ему дал нарциссы торжественных гимнов,
А Симонид подарил поросли дивной лозы.
Благоуханные ирисы к ним приплетает Носсида —
Сладостно дышит Риан цветком по имени сампсих,
А у Эринны в стихах девственно нежен шафран.
Многоречив гиацинт величавых Алкеевых песен;
С черными листьями вплел Самий лавровую ветвь.
Вьются побеги плюща — цветущий дар Леонида;
Колются иглы сосны — это Мнасалкова дань.
Памфил творенья свои раскинул, как ветки платана,
Юным орешником с ним сросся Панкратов посев,
Белым тополем — Тимн, зеленою мятою — Никий,
Темной фиалкой цветет Дамагет, в словах Каллимаха
Мирт, распускаясь, таит сладостно-горестный мед.
Евфорион — с лихнийским цветком, а с нежным амомом —
Тот, которому дал имя свое Диоскур.
От Гегесиппа в венок вплетены виноградные гроздья,
Щедрою собран рукой Перса душистый камыш.
Сладкое сорвано яблоко с яблони у Диотима,
Первым цветом цветет у Менекрата гранат.
Смирнские ветви кладет Никенет, теребинтами дышит
Мелкую россыпь цветов сельдерея, дарящего силой,
По непорочным лугам лирник Парфений растит.
Колосом рыжим легли Вакхилидовых нив урожаи —
Жатва медовая Муз даже в одоньях мила.
