Лайс вернулся. Но сказал, что в случае опасности тут же уведет семью с Тара... а потом опять вернется.

   - Не бросать же вас без присмотра?

   О том, что мы с Илом уйдем, не было и речи. Теперь это наш Мир и наша страна. А с Императором у нас личные счеты. Будет случай - рассчитаемся.

   Но и путь к отступлению оставили. Если война начнется, мы сделаем все, что сможем для своих друзей и маленького королевства, давшего нам приют, но мы не станем рисковать сыном и друг другом, и если дела будут совсем плохи... Нет, не представляю, как мы сможем, ввязавшись в это, вдруг отступить, сбежать, оставив своих товарищей умирать, только потому, что у них, в отличие от нас, не было выбора. Лучшим вариантом было бы уйти сразу, но...

   Возможно, все еще обойдется. Я тешила себя подобными надеждами, и какое-то время казалось, что они не беспочвенны. Новости, приходившие с имперских фронтов, радовали: Халир оттеснил армию Истмана почти к самой столице, за Императором осталось меньше половины страны...

   - И если бы сейчас Кармол выступил за герцога и ударил по северо-западным провинциям, то максимум, на что хватило бы Истмана - это год в осажденном Каэре.

   Даже я уже понимала, что Ил прав.

   Но Дистен, как и прежде, бездействовал.

   Несколько раз к нам заезжал Брайт, рассказывал, что укрепление границ идет полным ходом: спешно построили несколько фортов, маги взрывают мосты через Волнаву, а из паромных переправ вместо былых пятнадцати осталось четыре, которыми теперь редко кто пользуется. Из расположенных на обоих берегах реки деревень съезжают жители, уводят скот и закапывают то, что не могут увезти с собой. А немногочисленных путешественников подвергают самому тщательному досмотру с обязательным участием телепата. И путь война не была объявлена официально, миром между двумя державами уже и не пахло.

   - Официального объявления не будет, - продолжал просвещать меня муж. - Истман не признает Кармол независимым государством, а местных монархов назвал самопровозглашенными. Поэтому будет не война, а вооруженное подавление мятежа на 'исконных имперских землях'. В глазах послов сторонних держав Император будет не агрессором, а правителем, восстанавливающим справедливость, попутно мстя убийцам своего предшественника. Согласись, такая трактовка меняет всё. Не многим придется по вкусу то, что Империя вновь расширяет свои границы, но открыто Кармол поддерживать не станут.

   В начале лета пришли известия о внезапном переломе в ходе гражданской войны. Истман разгромил подошедшее практически к стенам Каэра войско соперника и перешел в решительное наступление. Теперь успешное продвижение армии Халира, до сих пор не встречавшей на своем пути серьезного сопротивления, можно было счесть хитроумной ловушкой Императора, заманившего в нее утратившего бдительность и уверившегося в своей победе кузена. А Иоллар впервые высказал мнение, что Дистен, возможно, вовсе не трус, а просто хорошо осведомлен о реальной расстановке сил в этом противостоянии.

   Но от привычки впадать в пространные рассуждения о политике любимый избавился. Пришлось немного помочь ему в этом и подыскать занятие сообразно умениям, которое отвлекало бы от праздной болтовни и давало другие темы для разговоров.

   - Элементарная стойка! Прос-тей-ша-я! А у этого чуда то и дело подгибаются колени, зато рука с мечом выпрямлена, и согнуть ее в локте невозможно. И это после пяти занятий!

   Я поговорила со знакомыми, и мне подсказали адреса нескольких залов, где давали уроки фехтования. Мастеров у них хватало, но после того, как Ромар, для которого я присматривала эту работу поначалу, продемонстрировал свои способности, содержатель сам бегал за ним три дня, предлагая огромную, по местным понятиям, плату, лишь бы он согласился на него работать. А после того, как Убийца все-таки отказался и в конце апреля уехал, как и планировал, к границе, почтенный хозяин учебного заведения впал в отчаянье, из которого его вывело лишь появление в его зале Сумрака. На первых порах Ил тоже не горел желанием обучать благородному искусству прыщавых юнцов, но согласился с тем, что подобное трудоустройство дает помимо денег возможность ежедневных тренировок. Правда, достойных противников среди учеников и наставников он так и не нашел. Но теперь был хотя бы при деле, и меня уже не мучила совесть, когда приходилось на несколько часов уйти из дома - поговорка 'Век живи, век учись' пришлась к месту, и я продолжила заниматься травами. И не только.

   Так что, если отбросить специфику наших занятий, мы были самой обыкновенной семьей. По утрам Дэви будил нас к завтраку, который готовила Гелана (лафия не ушла, когда потеплело, об этом даже не вспомнилось). Потом Иоллар уходил в свой 'спортзал', а я укладывала сына в роскошный возок гномьей работы и неспешным прогулочным шагом шла в скверик в Школьном квартале. Там, подобно прочим мамашам, делала несколько кругов по аллеям и вкатывала коляску в портал, чтобы попасть к месту своей работы. Трудилась я без оплаты и по собственной инициативе. Приходила, просматривала, чем занята Райвен, помогала ей с планами, тестировала новые сборы и зелья, заскакивала в лечебницу, спросить, не нужна ли помощь, выпивала чашечку чая с Марой - и все это с Дэви, которого наловчилась таскать с собой в большой плетеной корзине. Сына я оставляла, только когда в замке появлялись трупы... материал для исследований, как сказал бы Салзар. Брать ребенка на личную некроматическую практику не хотелось, а девочки-целительницы никогда не отказывались за ним присмотреть. Когда о возможности подобных занятий было известно заранее, малыш оставался с Геланой и Тин-Тивилиром, который детей вообще-то не жаловал, но делал исключения для того, чтобы подержать на руках 'драконыша', очевидно, намереваясь однажды превратить это в одну из своих историй.

   К обеду мы вновь собирались дома. Делились впечатлениями (если, конечно, можно было делиться ими за столом), отдыхали и шли на пляж. Иногда к нам присоединялись Лайс с Маризой и Ласси, а иногда - кто-нибудь из друзей. Во втором случае Лар маялся под солнцем в маске, но это случалось не так часто, и он не жаловался, видя, как дороги мне эти встречи. Не зная, чего ожидать и опасаясь начала войны, никто из ребят не покинул город, о летней практике и не говорили, но встречались реже - у всех были свои дела и увлечения. Но главное - встречались. Порой к нам присоединялась даже Алатти. В последнее время ей было нелегко: доработав до лета, Эвил все-таки ушел из Школы и поступил на службу в один из пограничных гарнизонов в чине лейтенанта - в конце зимы умерла его жена, и магистр счел предстоящее убийство себе подобных хорошей терапией самоедства и прорвавшихся наружу комплексов. А Али осталась наедине со своими. Но держалась подруга стойко, и никто кроме нас с Милой не догадывался о ее проблемах.

   По естественным причинам (чего же неестественного в хвостах?) Лайс с семейством пропускали походы на пляж, когда мы были там с приятелями. Тогда на обратном пути мы обязательно заскакивали к ним, прежде чем вернуться домой.

   Вечера... Вечера были моим любимым временем. Два раза в длань у Ила были занятия, после которых он возвращался уже затемно, но в остальные дни муж был в полном моем распоряжении, и делилась я им только с Дэви, который все меньше спал и все больше требовал внимания.

   Но ночи были моими безраздельно...

   В общем, как я и говорила: спокойная, счастливая семейная жизнь. И она мне нравилась.

   К сожалению, ничто хорошее не длится вечно. В конце лета, как раз на второй день, после того как Дэви впервые самостоятельно сел, вернулся из приграничья Ромар. А спустя еще длань из Империи пришли новости об окончательном поражении Халира. Мятежный герцог, бывший опытным военачальником, не продержался против своего младшего кузена и десяти месяцев. Это наводило на грустные мысли. И казалось, вся страна замерла в тягостном ожидании.