Девушки кататься на коньках почти не умели. Делла вообще была как корова на льду — то и дело падала на Лавлира, сама при этом смеялась, а он поднимал ее, как желе, как вывалившееся из чашки желе. Мод, поддерживаемая сильными и прилипчивыми руками Иана, высоко поднимала ноги, словно шагая по грязи, и испуганно щебетала, когда он уговаривал ее отпустить поручень. Хани в помощи Алекса не нуждалась. Она осанисто кружила, ни разу не споткнувшись, а повороты проходила с деланым изяществом. Алекс закурил в сторонке сигарету. Какие тоненькие эти коньки и какие острые — прямая противоположность человеческим стопам! Надо быть большим оптимистом, чтобы их надеть. Не так-то это просто — кататься на коньках!

Но на катке хватало удовольствий не только для катающихся. Обычно равнодушный к красивым видам, здесь Алекс испытывал истинное наслаждение — с высоты открывалась впечатляющая панорама города. У него возникло неожиданное ощущение, что они катаются по крыше мира. Хорошо просматривался Рёблинг. Наверное, Китти у себя дома как раз склонилась над чемоданом и укладывает в него вещи. Вдали светился огнями аэропорт, а неподалеку — верхние этажи отеля. Алекс даже рассмотрел окна бара. Он видел районы, где селились евреи, поляки, латинос, темнокожие, русские, индейцы, проститутки и доживающие свой век леди. На ветру развевались флаги.

Он увидел, как посередине катка толпа подростков окружила Хани. Они хватали ее за одежду. Один протягивал к ее лицу что-то длинное и острое. Алекс махнул рукой — ей ничего не угрожает? — но она знаком показала, что все о’кей и улыбнулась. Двое мальчишек упали на лед, и стало хорошо видно, чем она занималась. Раздавала автографы. Примерно десять подростков тянули к ней ручки и листки бумаги, чтобы она на них расписалась. Толпа росла. Стали подкатываться отцы, а потом и матери детей. Хани пришлось отъехать к барьеру и устроить что-то вроде очереди. Алекс совсем продрог и ненадолго обхватил себя руками. Потом на его ладонь, прямо на линию жизни, опустилась снежинка, размером с леденец. Он наблюдал, как она таяла. Улыбнулся. От души рассмеялся. И деревья показались ему царственными особами в горностаевых мехах, все дома — шедеврами архитектуры, солнце своими лучами разгоняло тучи, всех вокруг превращало в кинозвезд, небо розовело, и пел Синатра! Именно он открывал список его самых горячих пристрастий. И еще — место около камина. Картофельные чипсы. Хорошие книги.

Судьба ему благоприятствовала. Алекс бросил окурок под куст, зашнуровал ботинки коньков и ступил на лед. Но не успел он сделать и шага, как его сзади подхватила Хани.

— Ты видел! — жарко выдохнула она ему прямо в ухо.

— Я встревожился. Их жизни подверглись опасности. Вдруг бы ты начала колоть фанов их собственными ручками?

— Не совсем так. Просто решила сделать небольшой перерыв. Это всего лишь имя. — Она провезла его под поднятыми руками встречной пары. — Это не я. И не у меня взято. Просто чернила.

— Весьма зрелые суждения, мисс Ричардсон.

— Вполне согласна. Вот что, мистер Тандем. Если вы решите остаться в нашем городе, сегодняшний день можно считать началом замечательной дружбы, вам не кажется?

После этого они сделали еще один красивый вираж, не останавливаясь, словно в фантастическом полете. Оба знали, что таким образом сказали друг другу «прощай». И еще одна вызывающая благоговение строчка легла в список предпочтений Алекса. Начало его выглядело так:

Последняя черта. Ступить за нее можно, только предъявив надлежащую бумаженцию.

— А теперь, — Китти взяла его за подбородок, — обещай, что скоро вернешься.

— Скоро вернусь. Через час. Вернусь сюда.

— Целый час! Вы можете себе это представить? Чем мне здесь, в аэропорту, заниматься целый час?

— Наблюдай за пассажирами. Как они отбывают.