грязную каюту, де Берни пришлось познакомиться с помощником и штурманом «Черного Лебедя». Оба они были невысокого роста и крепкого телосложения. Эллис, выбранный помощником вместо Вогана, оказался вспыльчивым человеком с огненными волосами и бородой и светлыми жестокими глазами. Штурман Бандри был темноволосым, с землистым лицом, покрытым оспинами. Он носил приличную, хорошо сшитую одежду, сочетавшуюся с некоторой утонченностью ее владельца и спокойным достоинством его манер.

Когда все заняли места, пожилой негр с клеймом на плече принес пунш из рома, плоды манго и сахар, после чего скрылся, услышав ворчание Лича.

- Итак, Чарли, - обратился капитан к гостю, - мы ждем.

Месье де Берни оперся локтями о крашеный дубовый стол и взглянул на Лича в упор. Начало его речи оказалось неожиданным.

- Я наблюдал за вашим ходом, - сказал он. - Но это не дало мне ничего, помимо того, что я заметил еще вчера. Я уже говорил тебе, как ты, возможно, помнишь, что вы слишком долго пробыли в море.

- Так оно и есть, - вмешался Бандри. - И чтобы заметить это, не надо быть моряком.

- Помолчи, когда тебя не спрашивают, - зарычал на него Лич, раздосадованный преждевременным согласием со словами де Берни. - Ну, так что дальше?

Де Берни немного помолчал. Подтверждение первого же его заявления, полученного от Бандри, было настолько обнадеживающим, насколько и неожиданным. Соответственно, оно вызвало раздражение капитана. Француз понял, что у него появился союзник, и потому задача его становилась легче, чем он смел надеяться.

- Я говорил тебе вчера, что у вас днище так обросло, что будь я командиром «Кентавра», вы бы никогда не взяли его на абордаж. Ты бы все еще гонялся за мной, Том, если бы к этому времени я не утопил бы тебя, хотя у тебя сорок отличных пушек, а на «Кентавре» их в половину меньше, да и те - лишь жалкое подобие твоих.

После минутного замешательства, вызванного удивлением, Лич разразился громким издевательским смехом, а Эллис откровенно ухмыльнулся. Но обезображенное оспой лицо Бандри оставалось серьезным.

- Ты, Чарли, всегда был нахальным пижоном, надувшимся от собственного тщеславия. Но это уже превосходит все, что мне когда-либо приходилось слышать, даже от тебя. Конечно, ты у нас выдающийся моряк, но может быть, ты расскажешь, как ты собирался совершить такое чудо?

- А твой штурман совсем не смеется, - сказал он.

- Да? - Лич бросил хмурый взгляд на посерьезневшего Бандри.

- Это потому, - продолжал де Берни, - что он угадывает мою мысль. Он не лишен ума и понимает, что если бы «Кентавр», с его хорошо смазанным килем, направился против ветра, то, вероятно, обогнал бы тебя.

- Обогнать - это одно дело, а утопить - совсем другое, а ты говоришь, что утопил бы меня.

- Корабль, который можно обогнать, можно и потопить, если другим кораблем управлять умело и решительно. В морском бою подвижность - это все. Быстро стать в боевую позицию, дать бортовой залп и снова повернуться, поставив мачты в одну линию, чтобы представлять для противника наименьшую мишень - это целое искусство морского боя. И все это «Кентавр» мог проделать и проделал бы, будь я на месте его капитана. Я бы подворачивал и крутился вокруг тебя, как пантера вокруг слона, выискивая шанс ударить до того, как твой обросший корабль послушается руля и повернется для отражения удара.

Лич презрительно пожал плечами.

- Может быть, ты и прав, а может и нет. Но прав ты или нет, какое это имеет отношение к нашему делу?

- Да, - заметил краснолицый Эллис, - давай послушаем что-нибудь помимо твоего хвастовства.

- Вы услышите от меня кое-что не слишком приятное, поскольку сами не понимаете сути дела, - ответил холодно де Берни.

Лич ударил кулаком по столу.

- Дьявольщина! - проворчал он. - Мы так и будем вести одни разговоры, пока не поссоримся, или перейдем к делу? Я снова спрашиваю тебя, Чарли, какое имеет это все отношение к нашему делу?

- Самое прямое. Все это я говорил тебе, чтобы показать, что ты не в состоянии вступить в серьезный бой, и не стоит впадать в ошибку, недооценивая корабли и экипажи золотого флота. Это будут сильные, хорошо вооруженные и полностью укомплектованные людьми фрегаты. При надлежащем управлении наши два корабля справятся с ними. Но ты сам должен согласиться в отношении важности кораблевождения. Ставка в нашей игре слишком высока, чтобы допустить риск.

- Ты сам говорил, что на них будет не более двухсот пятидесяти человек.

- Но у них семьдесят пушек против наших шестидесяти, и пушки их лучше наших. Кроме того, у них три киля против наших двух, три чистых и быстрых киля. Выйдешь ли ты в бой против них скованным?

Некоторая доля агрессивности слетела с Лича, но не полностью. Он все еще пытался сохранить важный вид.

- Черт тебя побери! Зачем создавать себе трудности?

- Я их не создаю. Они есть, а я хочу их устранить.

- Устранить?

- Да. Ты должен кренговать «Черного Лебедя», прежде чем мы пойдем на дело.

- Кренговать! - Лич был ошеломлен. - Кренговать? - повторил он, всем своим видом выражая несогласие.

- У тебя нет выбора, если не хочешь навлечь на себя несчастье.

Бандри кивнул и открыл рот, вероятно, собираясь выразить согласие, но Лич опередил его.

- Чтоб мне лопнуть! Ты думаешь, я нуждаюсь, чтобы меня учили, что мне делать?

- Твой отказ доказывает это.

- Это ты так говоришь, но то, что ты говоришь, я не собираюсь принимать за истину. На «Черном Лебеде», таком как он есть, я готов встретиться с твоими тремя испанцами и управиться с ними. И больше не желаю слушать о кренговании. Если бы ты не был дураком, то понял бы, что у нас нет для этого времени.

- У нас есть целый месяц до выхода золотого флота. А этого времени более чем достаточно, чтобы очистить и смазать твой киль.

Попытка еще раз доказать его неправоту заставила Лича только укрепиться в собственном упрямстве, всегда бывшим последним прибежищем глупцов.

- Есть у нас время или нет, я не собираюсь делать этого. На море мне не страшны никакие испанцы. Поэтому давай оставим праздные разговоры и перейдем к делу. Так каково наше место назначения?

Некоторое время де Берни спокойно смотрел на него, затем, отставив кружку с пуншем, отодвинул стул и встал.

- Поскольку ты так решил, это означает конец делу. Вступать в бой с золотым флотом на корабле, находящемся в таком состоянии, означает, как я уже говорил, навлечь несчастье. А это как раз то, что я никогда не делаю. Что же касается вашего места назначения, можете выбирать все, что вам угодно.

Трое пиратов в оцепенении смотрели на него, отказываясь верить своим ушам.

- Что это значит? - воскликнул наконец Эллис.

- То, что если капитан Лич желает вести корабли и людей на гибель, то я не собираюсь участвовать в этом. Вы можете найти себе другие дела: купцов наподобие «Кентавра» с грузом дерева и шкур. Я только желаю вам всего хорошего.

- Садись! - заорал на него Лич, в гневе вскакивая на ноги.

Но де Берни продолжал стоять.

- Ты хочешь сказать, что передумал?

- Подумать следовало бы тебе и получше обдумать свое положение. Ты у меня на борту, а я, ей-богу, не потерплю у себя бунтовщиков. Ты прибыл сюда по делу, и это дело тебе придется сделать.

- Но по моему усмотрению и на моих условиях, - по-прежнему невозмутимо ответил де Берни

- По моему усмотрению, слышишь? Здесь я хозяин.

- Да? А если я откажусь?

- Тогда ты можешь кончить на рее, а может быть, еще хуже.