свой корабль, чтобы там дожидаться починки руля и снастей «Кентавра».

Тем временем «Черный Лебедь» был отшвартован и лег в дрейф.

Мисс Присцилла и майор Сэндз первыми увидели результат этого маневра, когда дневной свет ворвался в окна левого борта, прежде закрытые корпусом «Черного Лебедя». Это позволило им нарушить затянувшееся молчание. Майор, преисполненный, как он считал, справедливым гневом из-за упрямого нежелания Присциллы принять его ясную точку зрения в отношении де Берни, последние полчаса сидел в угрюмом молчании и дулся на нее.

Мисс Присцилла, апатично сидевшая на кормовом рундуке, обратила внимание на удалявшееся судно.

Майор поднялся со своего места за столом, где он подкреплялся оставленным пиратами ромом, и молча подошел к ней.

- Один бог знает, чем это закончится для нас, - сказала она.

В ответ он сначала мрачно вздохнул, а затем, поскольку мысли, переполнявшие его мозг, должны были излиться, снова коснулся темы, которая уже однажды привела их к ссоре.

- Просто невероятно, как вы могли хоть на момент поверить этому человеку. Невероятно, чтоб мне лопнуть! Пусть же это послужит предостережением вашей неопытности. В следующий раз вы, может быть, доверитесь моему более зрелому суждению.

- Другого раза может и не быть, - напомнила она

- Боюсь, что в самом деле может не быть.

- А если будет, то только благодаря де Берни.

Это замечание грозило возобновлением дискуссии по самому неприятному вопросу и снова могло привести к острым разногласиям.

- Де Берни? Благодаря ему? - Майор в раздражении отвернулся и зашагал по каюте. Они были здесь одни. Пьер удалился в маленькую кладовую, бывшее владение несчастного Сэма. - И вы еще можете верить ему? Этому пирату и негодяю?

- Мне некому больше верить. Если он нас обманет... - она закончила свою мысль жестом, выражавшим беспомощность.

Майор Сзндз отдал бы несколько лет жизни за возможность упрекнуть ее в недоверии к нему, но поскольку обстоятельства отказывали ему в этом, он злился все больше и больше.

- И вы можете так говорить после всего, что мы здесь невольно услышали? Зная, что здесь затевается? Зная, что он спутался с остальными негодяями? Как вы можете так говорить, когда он имел наглость представить вас своей женой?

- А что было бы с нами, если бы он этого не сделал? Это было сделано ради моего спасения.

- Вы в этом уверены? Черт побери! Если так, то вы необычайно доверчивы.

Поняв смысл его насмешки, она еще сильней побледнела, но не взбунтовалась. Во время возникшей паузы она глубже обдумала их положение и нашла, в конце концов, неожиданное доказательство, говорившее в пользу де Берни.

- Если бы его мотивы были столь низменны, как вы предполагаете, зачем ему было стараться спасать вас? Почему он представил вас своим шурином?

Этот вопрос для него оказался настолько неожиданным, что он не смог сразу найти подходящий ответ.

- Разве я считаю его намерения низменными?

- Однако вы их предполагаете таковыми. Предполагаете, что они низменны. Почему? - Она с трудом улыбнулась. - Если бы он позволил им перерезать вам глотку, у вас бы не было теперь возможности дурно отзываться о нем.

- Господь с вами, мисс! - Он почти остолбенел. - Больше всего в женщине меня привлекает ее упрямство. Только этим, надеюсь, и можно объяснить безрассудное доверие к какому-то мерзавцу. Надеюсь, но, откровенно говоря, не могу приравнять надежду к уверенности. Чтоб мне лопнуть, не могу!

- Сейчас вы смелы, майор Сэндз. Не так ли? Смелы в проявлении неуважения к страхам женщины в моем положении.

Он почувствовал раскаяние.

- Простите меня, Присцилла. Только беспокойство за вас толкает меня на это. Возможно, мои слова прозвучат нескладно, но я бы отдал за вас жизнь, дорогая...

- Будем надеяться, дорогой майор, что так много от вас и не потребуется, - прервал его появившийся де Берни.

Удивленный Сэндз обернулся и увидел в дверях каюты француза. Де Берни вошел и прикрыл за собой дверь, а затем, подойдя к ним, сообщил своим приятным голосом:

- Все улажено. Я командую этим судном, а вы считаетесь моими гостями.

- А как же капитан Брансом, сэр? - спросила Присцилла дрожащим голосом, глядя на него.

Однако, его загорелое мрачное лицо оставалось совершенно непроницаемым и бесстрастным. Таким же бесстрастным был и тон его ответа, последовавшим после довольно заметной паузы:

- Капитан Брансом выполнил свой долг на корабле. Будь он также храбр с самого начала, то, возможно, был бы жив и сейчас.

- Мертв! Он мертв? - лицо ее побелело от ужаса. Она не могла поверить, что жизнь этого сильного, добродушного человека, стремившегося к жене и детям, оборвалась так внезапно и жестоко.

Де Берни слегка склонил голову.

- Вчера вечером он говорил, что это его последнее плавание. Странно, что его слова оказались одновременно пророческими и ложными. Он говорил, что будущее вознаградит его за прошлое. Теперь он успокоился, и ему не суждено испытать, что будущее никогда не сможет этого сделать.

- Боже мой! - воскликнул майор. - Это ужасно! И вы можете так говорить об этом? Вы могли спасти беднягу...

- Нет, - прервал его де Берни. - Когда я вышел на палубу, было уже слишком поздно. На самом деле бой кончился прежде, чем Лич спустился сюда.

- А другие?

- Брать пленных не входит в правила капитана Лича, - тем же бесцветным голосом ответил де Берни.

Мисс Присцилла застонала и закрыла лицо руками. Внезапно она почувствовала тошноту и слабость; словно издалека доносился до нее уравновешенный голос, говоривший на безупречном английском языке, слегка смягченном галльским акцентом:

- Пусть мое гостеприимство утешит вас обоих. Здесь вам ничто не грозит, кроме небольшой задержки и некоторых неудобств. Все уже улажено, и я могу взять на себя смелость повторить заверение.

- Что стоит ваше заверение, сэр! - с подчеркнутым презрением ответил майор, - когда вы незаконно захватили место погибшего?

- Что бы это ни стоило, это все, что я могу предложить, - месье де Берни остался невозмутимо корректным. - И вы бы поступили мудро, если бы удовольствовались этим.

Он подозвал Пьера и отдал приказ готовить обед на пять персон.

- Мои лейтенант и штурман будут обедать с нами, - объяснил он, обращаясь к Присцилле. - Хотелось бы избавить вас от этого, но вряд ли это будет благоразумно. Помимо этого, однако, вам нечего бояться посягательства на ваше уединение, и за исключением времени еды эта каюта будет исключительно в вашем распоряжении.

Чистыми голубыми глазами она испытующе смотрела на него, но его отчужденность и какая-то холодная бесстрастность ставила в тупик.

- Мы в вашей власти, сэр, - сказала она, опуская голову. - Остается только благодарить вас за проявленную к нам предупредительность.

Его черные брови слегка нахмурились.

- В вашей власти? Ах, вот что! Лучше сказать - под моей защитой.

- А в этом есть разница?

- Все мы, Присцилла, во власти обстоятельств.

Она почувствовала, что есть возможность кое-что узнать, и последовала бы в этом направлении, но