такое требование абсурдным и проклинал Лича за согласие на такие условия. Воган посмеялся над ним, назвав его дураком, если он верит, что условия будут соблюдены. Де Берни придется брать то, что ему дадут. Если это его не удовлетворит, а у них не окажется причин быть чрезмерно щедрыми, то ему просто- напросто перережут глотку, и этим положат конец его наглости.

Халлауэлла, однако, не так-то просто было убедить. Де Берни всегда был известен способностью противопоставить грубой силе какую-нибудь хитрость. Штурман припомнил не один трюк, который де Берни сыграл с испанцами в Панаме, благодаря чему Морган и смог взять город. Он напомнил также, что именно де Берни нашел способ отразить в саванне нападение стада диких быков, которых испанцы погнали на буканьеров. Он сам был при этом. Он рассказал о том, что видел, и о взглядах, которых придерживается де Берни. Ведь не только за щегольской вид его прозвали Превосходным. В трудных ситуациях де Берни знает, как сделать лишь немногое, чтобы получить значительную выгоду. Неужели Лич и Воган считают, что де Берни не подозревает совершенно о возможности того исхода, который они предлагают?

Конечно, он может это подозревать, но ему придется идти на риск. А что, собственно, он может противопоставить?

- Не знаю, - сказал Халлауэлл. - Если бы знал, то был бы таким же ловким, как де Берни. Ты убеждаешь меня не в том, что он не знает, что ему делать, а лишь в том, что можем сделать мы.

- А почему бы ему и не поверить, что мы сдержим слово? - самоуверенно возразил Воган. - Он буканьер старого типа. Мы же постараемся не возбуждать у него подозрений. Пока не распотрошим золотой флот, придется потворствовать ему и терпеть его наглость. Но если он будет позволять себе слишком уж много, то мы запомним все, а в конце полностью рассчитаемся.

Как раз в этот момент де Берни спустился по трапу, и разговор прервался.

Он дал высказаться слуге. Потирая в задумчивости подбородок, он стоял возле стола, не проявляя ни удивления, ни беспокойства.

- Хорошо, - сказал он, когда Пьер закончил рассказ. - Так я и думал.

Его спокойствие встревожило слугу.

- Но это опасно, сударь?

- Увы, да, опасно, - улыбнулся де Берни. - Но только в конце плавания. А до тех пор мы что-нибудь придумаем. Значит, пока золотой флот не будет разграблен, они будут потворствовать мне и терпеть любую мою наглость в отношении их. Что же, этого я им предоставлю сколько угодно. - Он потрепал слугу по плечу. - Спасибо за старание, Пьер. Но больше не делай этого. Ты напрасно рисковал, в этом не было необходимости. Побереги себя для другого случая, когда ты действительно мне понадобишься. А теперь марш спать. У нас сегодня был тяжелый день.

В интересах своих спутников, а, возможно, лишь из рыцарского отношения к мисс Присцилле, уже на следующее утро де Берни проявил известную долю дерзости, которую осуждали Воган и Халлауэлл. Выйдя на палубу пораньше и застав их там обоих, он в форме приказа высказал то, что, может быть, лучше было бы выразить в виде просьбы.

- У мадам де Берни слабое здоровье. Иногда она любит поспать подольше. Поэтому я желаю, чтобы большая каюта по утрам была в ее распоряжении, и чтобы никто не мешал ей. Понятно?

Лицо Вогана стало мрачным. Он взглянул на де Берни, стоявшего перед ним с видом хозяина.

- Совсем не понятно, - ответил он. - А как же завтрак? С вашего милостивого позволения, полагаю, мы должны есть.

- Можете завтракать в кают-компании или в любом другом месте, где вам понравится. Но не в каюте.

И, не дожидаясь ответа, он пошел осматривать корабль.

Когда он уже не мог услышать, Воган шумно вздохнул, выражая этим свое возмущение.

- Честное слово, все это - жеманство! Видите ли, мы с тобой, Нед, недостаточно хороши для мадам. Слабая женщина! Ну, ну! Возможно, все еще изменится, и слабой женщине придется стать покрепче. Все может случиться. Но что нам сейчас делать?

- То, что ты предлагал вчера вечером, - проворчал толстый штурман. - Ублажать и выжидать. Какая разница, где мы будем завтракать? Сказать по правде, не очень-то весело было с ними вчера за столом. Эта мадам с ее ужимками, ее молчаливый братец и де Берни со своими щегольскими манерами. Да от одного их вида еда в горле застрянет. - Он плюнул в знак презрения. - Я тебе так скажу - пусть будет кают-компания. По крайней мере, там можно свободно чувствовать себя за столом.

- Ты абсолютно прав, Нед, - хлопнул его по плечу Воган. - И, честное слово, мы дадим ему это понять.

Поэтому к моменту возвращения де Берни ирландец уже ждал его с язвительным видом.

- Ты, Чарли, подал мне и Неду прекрасную мысль о кают-компании. Мы очень тебе обязаны. Это нам настолько подходит, что мы больше вообще не побеспокоим ни твою жизнерадостную мадам, ни ее весельчака братца. Надеюсь, понятно?

- Вполне. Разрешаю занять вам кают-компанию, - сказал он мимоходом и пошел к трапу, ведущему на квартердек.

Штурман и лейтенант ошеломленно уставились друг на друга.

- Он разрешает нам! - сказал наконец Воган. – Ты слышал? Он разрешает. Черт побери! Интересно, есть ли кто-нибудь еще, способный сравниться с ним в наглости.

Тем временем на полуюте де Берни, опершись на юкаборт, внимательно разглядывал «Черного Лебедя», шедшего в кильватере, и, поглощенный своими мыслями, хмурился. Прошло около получаса, прежде чем он сбросил с себя состояние задумчивости. Убрав локти с перил, он выпрямился, и морщины на его лице разгладились, уступив место созерцательной улыбке.

Он повернулся и быстро спустился на квартердек, где Халлауэлл давал указания рулевому у штурвала.

К удивлению штурмана де Берни приказал лечь в дрейф, и передать, чтобы «Черный Лебедь» сделал то же самое. Затем он пожелал, чтобы спустили на воду баркас и доставили его на корабль Тома Лича, так как у него возникла необходимость поговорить с капитаном.

Приказ был выполнен, и спустя полчаса де Берни уже поднимался на облупившийся борт «Черного Лебедя», где и был встречен градом проклятий со стороны Лича по поводу этого утреннего визита и вызванной им бесполезной траты времени.

- Что касается времени, то у нас его в избытке. А если бы даже и не хватало...

Он остановился на верху входного трапа, высокий, властный и невероятно элегантный для пирата. Бывали и среди пиратов такие, кто пытался следовать моде, но ни один из них не достиг в этом такого совершенства, как де Берни. Он обладал тем инстинктивным чувством меры в одежде и экипировке, а также тем необходимым количеством властности, какое только может быть отпущено человеку. Подобное чувство руководило и сэром Генри Морганом, но в результате недостатка природной утонченности ума и сдержанности, которую та подразумевает, он никогда не достигал большего, чем безвкусное выставление роскоши напоказ.

В отличие от француза Лич, в расстегнутой рубахе и красных штанах, с нечесаными волосами, выглядел просто головорезом, способным командовать только с помощью агрессивности и шумной, неистовой самоуверенности.

- Значит, ты пришел отдать приказ?

- Я пришел обсудить с тобой наше точное место назначения, - последовал ответ холодным размеренным тоном, говорившим, что если французом и владеет какое-то чувство, то отнюдь не страх.

Матросы, толпившиеся на шкафуте, смотрели на де Берни с интересом и даже с некоторой долей восхищения, вызванного не столько его изящной внешностью и выразительными манерами, сколько легендами, распространявшимися вокруг его имени еще со времен морских и сухопутных походов Моргана.

Его ответ, между тем, уменьшил вызывающую агрессивность Лича, поскольку у пирата появилась надежда получить столь желанную информацию именно сейчас, когда де Берни заявил, что пришел дать ее. А завладев ею, он быстро заставит француза сменить тон.

- Пошли вниз, - сказал он резко и пошел вперед, указывая дорогу.

По пути Лич кивком позвал с собой двух пиратов и, когда все вошли в просторную, но неопрятную и