она саму себя, идя быстрым шагом. Всё будет хорошо.

Когда уже опустилась ночь, и прекратилось людское движение, она пустилась бежать, ни мало не заботясь о производимом впечатлении. На некотором расстоянии от Горъйо, она свернула на первом же перекрестке, чтобы уйти с дороги, по которой они пришли и с дороги, ведущей к Горъйо.

Удалившись на приличное расстояние, Йоко продолжала идти, не останавливаясь, хоть уже и не сломя голову, но всё ещё словно спасаясь от преследования.

Всё будет хорошо, повторила она.

Даже если Ракушун во всём признается, у них здесь не было фотографии, так что, вряд ли они смогут её поймать. К тому же, Ракушун, скорее всего, постарается скрыть своё участие в этом деле. Зачем ему рассказывать о, бросившей его на произвол судьбы, и сбежавшей в одиночку кайкъяку? Разве это не сделает его соучастником?

Повторяя это вновь и вновь, Йоко неожиданно встала как вкопанная, ощутив страшную боль в сердце.

Разве это то, о чём она должна сейчас думать??

Что с Ракушуном? Йоко не разглядела у него никаких серьёзных ран, но она никак не могла знать, насколько тяжелым было его положение.

Вернись, сказал ей внутренний голос. Ей нужно вернуться и проверить как там Ракушун, прежде чем бежать дальше.

Слишком опасно, тут же прозвучал другой голос. Вернёшься, а сделать всё равно ничего не сможешь.

Но у тебя же есть камень, ответил первый голос.

Но это вовсе не означает, что он поможет и Ракушуну. А может, он уже мёртв, и, стоит ей вернуться, как её схватят. А если её схватят, то всё будет напрасным – тогда и она умрёт.

Неужели тебе так дорога жизнь?/

А почему бы и нет?

Но это всё равно, что вонзить своему доброму спасителю нож в спину.

Ну, не такой уж он и добрый…

Но разве это что-то меняет? Он предоставил тебе кров и убежище.

У него были на то причины, он сделал это не от чистого сердца. Такие люди рано или поздно предадут тебя.

Значит, по-твоему, можно бросить в беде кого угодно, только потому, что они не вполне искренни с тобой? Неужели ты действительно докатилась до такого?

Там остались лежать убитые и умирающие, и среди них был её знакомый, кто-то, кто знал её. И она собиралась бросить его просто так? Неужели она не могла хоть как-то облегчить их участь? Возможно, кто- кто из них мог бы выжить с её помощью.

Вот только не надо громких слов, только не в этой стране. Как только выпадает твой жребий, с тобой всё кончено.

Разве это громкие слова? Ведь это же самое обычное человеческое поведение. Как она могла забыть об этом?

– Даже сейчас, в столь поздний час, ты всё ещё рассуждаешь о своих принципах, малышка?

Даже сейчас, малышка. Даже сейчас!

– Да-да. Давай-ка, вернись обратно и прикончи его.

Йоко подпрыгнула от пронзительного, скрипучего голоса за спиной. В кустах на обочине дороги, возникла голова голубой обезьяны. – Разве это не то, о чём ты всё время подумывала? А?

– Я… – Йоко уставилась на обезьяну, дрожа всем телом.

– Разве это не то, что ты собиралась сделать с самого начала? А теперь, взгляните-ка на неё, стоит тут и проповедует самой себе основы добродетели. Это ты-то! Сейчас!

Обезьяна разразилась бешеным хохотом.

– Нет… это неправда.

– Да правда, правда. Именно так ты и думала.

– Я никогда бы этого не сделала.

– Сделала бы.

– Нет, не сделала. Я не смогла бы!

Обезьяна весела фыркнула.

– Из-за того, что сама мысль об убийстве пугает тебя, или потому, что ты хотела убить его, но не набралась смелости это сделать? – Обезьяна, повизгивая, ободряюще взглянула на неё. – Всё ещё не доверяешь мне? Ничего, в следующий раз поверишь.

– Нет!

Голубая обезьяна продолжала смеяться, не обращая на неё внимания, беспощадно терзая слух пронзительными взвизгами.

– Я возвращаюсь.

– Даже если и так, он всё равно уже мёртв.

– Этого я не знаю.

– А я тебе говорю, он мёртв. Вернёшься, тебя поймают и убьют. В чём же смысл?

– Я всё равно возвращаюсь.

– Ну-ну, думаешь, теперь это смоет все твои грехи?

Уже развернувшись, Йоко замерла на месте.

– Ах, как это замечательно – вернуться. Пойдёшь, взглянешь на его мертвое тело, поплачешь над ним хорошенько. Всё это сразу напрочь сотрёт все кровожадные мысли до этого!

Йоко потрясённо разглядывала веселящуюся обезьянью физиономию. Она разговаривала сама с собой. Это был её собственный жалкий голос, не более чем подноготная её собственной души.

– Он несомненно предаст тебя. Лучше бы позаботиться об этом заранее, не так ли?

– Замолчи.

– Да может сюда уже направляются солдаты! Эта крыса наверняка тебя выдала со всеми потрохами!

– Заткнись! – Схватившись за меч, она замахнулась им в его сторону. Обрубленная листва кустарников посыпалась на землю.

– Умереть самой это конечно хорошо, но вот прикончить его было бы просто идеально. Ты всё ещё такая наивная, малышка.

– Да хватит уже!

– Ладно, в следующий раз. В следующий раз, случись такое, ты уж точно это сделаешь.

– Прекрати морочить мне голову! – Ещё один свист в воздухе и листья вновь посыпались на землю.

А если бы она и в самом деле это сделала? Если только то, что она бросила его на произвол судьбы, легло таким камнем ей на душу, как бы она смогла жить дальше с убийством на своей совести? Неужели её собственное существование перечеркнуло всё остальное? Неужели больше не имело значение, до какой низости она может докатиться, лишь бы выжить?

– Я рада, что не убила его. – Она была просто безумно рада, что не поспешила поддаться искушению, не привела свои страшные мысли в действие.

Обезьяна издевательски расхохоталась.

– Ну что, оставишь его в живых, чтобы он смог донести на тебя?

– Ну и пусть! – От стеснившего грудь чувства слёзы хлынули из её глаз. – Он имеет на это право. Пусть жалуется на меня, сколько его душе угодно!

– Ох, какая наивность.

Почему она была не в состоянии больше доверять людям? Неужели она так боялась снова попасться? Но даже если так, всё равно она могла хоть немного довериться Ракушуну.

– Да всё потому, что ты продолжаешь витать в облаках! Потому, что ты такая доверчивая дурочка, которую легко обвести вокруг пальца!