— Я не успела, — прошептала Сиори. — Я не успела. Если бы не проклятый каблук…
— Ты не должна себя винить, — сочувственный ласковый голос где-то на краю сознания. — Ты сделала все, что могла.
— Я сделала недостаточно. Я не успела. Какая разница, все я сделала или нет?
— Большая, госпожа Сиори. У тебя впереди долгая дорога, и смерть — лишь краткий эпизод. Ты поступила как должно — и сделала все, что могла. Теперь ты можешь отдохнуть спокойно.
— Я не могу отдыхать. У меня масса дел. Я… Я…
— Академия проживет без тебя еще несколько дней, госпожа Сиори. Ты должна отдохнуть. А сейчас — проснись.
Ректор медленно открыла глаза и уставилась в потолок, залитый розовым рассветным светом. Академия. Она в Академии. Ее спросили, хочет ли она помочь детям. И она согласилась. Теперь она помнит. А раз она обещала, она обязана сделать все, что в ее силах. Хватит с нее одной неудачи.
— Тираса… — прошептала она. — Хитоя… Как же они без меня.
— На Текире прошло шесть лет, госпожа Сиори. Твоей дочери уже исполнилось четырнадцать. Она ходит в старшую школу и одна из лучших учениц. Ты сможешь посмотреть на нее, если захочешь.
Только сейчас Сиори осознала, что по-прежнему стискивает пальцы Кансы, хотя лежит уже не на диване, а в своей постели, раздетая и закутанная в одеяло. Она с трудом повернула голову. Тело плохо слушалось, и даже такое простое действие потребовало изрядного напряжения. Хрупкая рыжеволосая женщина сидела на стуле рядом с постелью.
— Сколько времени? — хрипло спросила ректор.
— Половина пятого. Как ты себя чувствуешь, госпожа Сиори?
— Я… не знаю. Голова кругом идет. Я так и провалялась всю ночь? А ты сидела рядом со мной? Извини, что заставила потратить на меня столько времени.
— Ничего страшного. Я отключалась на несколько часов, пока шел процесс восстановления и моего присутствия не требовалось. На самом деле я ожидаю твоего пробуждения всего несколько минут.
— Все равно…
Ректор попыталась сесть, но Канса удержала ее.
— Не стоит, — сказала она. — Тебе пока что нужно просто лежать и приходить в себя. Еще недели две ты станешь чувствовать себя странно, но со временем все пройдет. Госпожа Сиори… ты не жалеешь, что выбрала сатори? Что проснулась?
— Жалею? — Сиори прерывисто вздохнула. Хотелось плакать, но слезы не приходили. — Я жила своей жизнью. Учительница в младшей школе — не ахти что, но все-таки у меня была семья — муж и дочь, и мы любили друг друга. Шесть лет! Они, наверное, меня уже и забыли.
— Не стоит слишком много думать о старой жизни. Она — в прошлом. Важны лишь настоящее и будущее.
— Виртуальность… Мы ведь в виртуальности, да, госпожа Канса?
— Да. Но для детей в Академии это единственная реальность, которую они знают. Ты нужна им.
— Я знаю. Я не собираюсь сбегать, госпожа Канса. Мне действительно нужно полежать пару часов, чтобы прийти в себя. Потом я постараюсь собраться и заняться делом.
— Боюсь, ты излишне оптимистична. Я не выпущу тебя из постели еще минимум сутки, — решительно заявила вошедшая в поле зрения Клия. — Да и потом тебе еще придется координацию тела восстанавливать.
Клия. Теперь Сиори гораздо лучше понимала, что она такое. Искин, хотя и совсем не такой, к каким она привыкла. И многое в ее поведении теперь видится иначе. Теперь понятно, как она могла проводить бессонные ночи у постелей заболевших кадетов, а потом, свежая и улыбчивая, идти на утренние лекции. Искин поддержки — да какая разница? Не собирается Сиори разбираться, разумна ли на самом деле директор медслужбы или же просто запрограммирована так хорошо. Главное, что они в одной команде.
Тоска прошлого вечера на мгновение всплыла в сердце — и тут же растаяла под приливом мощной волны стыда. Как она могла так расклеиться? Время для воспоминаний и сожалений еще придет, но сейчас ей некогда. Ей следует собраться и восстановиться как можно быстрее. Ведь другие рассчитывают на нее.
— Ну, как наша болящая? — весело спросил Май, влетая в комнату. — Мне тут Бо сообщила, что все сломалось окончательно. Каси, признавайся, много напортачила?
— Лика, я сейчас в тебя брошу чем-нибудь тяжелым, — пригрозила Канса. — Все нормально прошло. Момбан сообщил, что степень восстановления личности пять девяток, прогноз двух нулей — не позже двух-трех недель.
— Замечательно! — просиял Май. — Сира! Если ты в порядке, кончай симулировать и вылазь из постели. Исука еще ночью проснулась, у нее все куда легче прошло, чем у тебя. Она жаждет с тобой поболтать и сравнить воспоминания.
— Иса… А Грампа? Ее тоже будили?
— Нет, конечно. Я с ней пообщался, и она согласилась, что превратить в инвалидов, пусть и временно, двоих из шести воспитателей и то многовато. И у нее степень восстановления личности не более сорока процентов, ей вообще толком проснуться не удастся в разумные сроки. Форсирование сатори ей только психику покалечит. Так что она остается на положении человека, свято верящего в происходящее.
Май ухватил ректора за руку и, глубокомысленно глядя в потолок, пощупал пульс на запястье. Потом склонился, пальцами раздвинул веки и заглянул в глаз.
— Вроде все нормально, — наконец резюмировал он.
— Господин Палек, — холодно сказала Клия, — оставь Сиори в покое. За ее состоянием здоровья наблюдаю я, твои дилетантские потуги без надобности. Кроме того, доступное тебе состояние ее проекции совершенно не коррелирует с реальным самочувствием.
— Тьфу на тебя, роботиха бездушная! — махнул рукой Май. — Каси, пошли. Оставим инвалидов профессионалам. Тебя, между прочим, Кара потеряла. Ей какие-то документы срочно нужны, а ты на вызовы не отвечаешь. Она уже и меня спрашивала, куда ты подевалась.
Он ухватил горничную за руку и утащил из комнаты — та только жалобно пискнула и бросила на Сиори извиняющийся прощальный взгляд.
— Ну, Сира, — Клия присела на кровать, — давай-ка мы немного протестируем твое состояние. Поиграем в вопросы и ответы. Ты в состоянии?
Сиори подняла плохо слушающуюся руку и потерла лоб.
— Паршиво я себя чувствую, Кли, — сказала она. — Но ничего такого, чтобы помереть во второй раз. Спрашивай.
21.02.867, земледень. Катония, Оканака
— Блистательный господин Вакай Каморасий, — настоящий живой слуга (лакей? охранник?
