противника и, когда группа Монка проявит себя, поддержать огнем.

Монк опять покосился на часы. У Хохла еще шесть минут. За это время фугас вряд ли будет установлен. Дело такое, что осторожности требует. Рванет – мало никому не покажется. Особенно тем, кто в этот момент рядом с ВУ находится.

Наверное, можно и попроще… Но вот только проще – не всегда лучше. А Монк стремился только к лучшему. И дело уж никак не в деньгах – ту сумму, что ему должны были заплатить за год, он мог бы вполне безболезненно для своего бюджета отдать, лишь бы оставили в покое. Дело в людях.

Пусть свое пребывание здесь он считал временным. Пусть его принудили заняться тем, чем он заниматься не хотел. Пусть ему было наплевать с самой высокой местной пальмы и на компанию- работодателя, и на ее директоров… Были люди. Его люди. Те, кто поверил ему, кто пошел за ним. И вот на них наплевать он не мог. А любая ошибка, любой просчет в его работе – это «двухсотые» и «трехсотые», убитые и раненые. И в их смерти или ранении виноват будет только он. Командир.

Неожиданно в той стороне, где должен был двигаться Хохол, щелкнул выстрел. Несмело так… За ним – второй… А потом – как обвал. Затрещали автоматы, заколотил пулемет.

Подрывники на дороге насторожились, оставили свое занятие, развернулись в ту сторону, откуда доносились выстрелы. Дилетанты… Что они надеются рассмотреть в густой непролазной растительности?

– Огонь! – подал команду Монк. Нечего тянуть, можно окончательно упустить момент внезапности. Та стрельба – явно не салют, знаменующий радостную встречу группы Хохла с противником. Значит, что-то пошло не так. И теперь группе Монка надо выручать товарищей.

Дружно ударили автоматические винтовки. Негры-саперы задергались было на дороге, но тут же, подняв столб земли и пыли, рванул фугас. Кто-то, надо думать, ненароком в него пулю удачно послал. Ну, или неудачно – это уже с какой стороны посмотреть. Монк привычно уткнулся лицом в землю, прикрывая голову. Мало ли что прилететь может… Через секунду открыл глаза, взглянул на дорогу. Чисто… Если, конечно, не считать довольно приличной ямы на том месте у обочины, где недавно копошились саперы. И какая-то красная тряпка на ветке ближайшего к дороге дерева. Не пожалели ребятишки взрывчатки… На свою кучерявую голову.

– Приготовить гранаты! – рявкнул Монк. Им сейчас на ту сторону дороги надо – туда, где Хохол со своими бой ведет. Но выскакивать очертя голову на открытое пространство… – Гранатами!.. Огонь!

Через дорогу, в заросли на той стороне, полетели гранаты. Негромкие хлопки, облачка темного дыма, сломанные и срезанные осколками ветки… Если там нет никого – то и гранат не жалко, еще со склада выпишут. А если кто-то и сидит… Может, и не прибьет среди деревьев. Но напугает, залечь заставит, от дороги отвлечет. Что, собственно, и нужно.

– Вперед, броском на ту сторону! – крикнул Монк. Справа и слева от него находились бойцы группы. На границе зарослей остановились, присели, осмотрелись. Впереди шла стрельба, мелькали неясные тени.

– Огонь! – Монк первым начал стрелять в ту сторону.

Местные партизаны или диверсанты, а может, просто бандиты, были одеты кто во что. Какие-то яркие, пестрые тряпки. Этим от бойцов Монка они и отличались – не перепутаешь даже в горячке боя.

Там, куда они стреляли, послышались крики. То ли попали, то ли просто напугали – не так уж и важно. Главное, уже через несколько секунд стрельба сошла на «нет». Получив огневой удар во фланг, бандиты пустились бежать. Их не преследовали – зачем? Цель достигнута – засада сбита, новую, на другом месте, подготовить не успеют. Значит, колонна пройдет спокойно. А гоняться по незнакомому лесу за негритосами… Пусть бегут.

– Хохол! – Монк взялся за рацию. – Что у тебя?

– Все нормально! – задыхаясь, как после пробежки, ответил взводный. – Два «трехсотых», оба легкие.

– Выходим на тебя со стороны дороги, – предупредил Монк и жестом дал сигнал своей группе двигаться. Одно тут радует – связь. Нормальная, устойчивая. Не то что в Чечне. Хотя и рельеф местности тут немного другой…

Шли не спеша, осматриваясь. По дороге собирали брошенное черными партизанами оружие. Ну, тоже ничего нового. Для того чтобы сохранять спокойствие под огнем противника, нужен боевой опыт. Что бы ни говорили «знатоки», в бою всегда страшно, независимо от того, первый это бой или сто первый. Просто более опытные, обстрелянные бойцы умеют этот животный страх удержать в узде, не поддаются ему. А вот необстрелянный… Естественное стремление человека – скрыться от опасности. И бегут. Неизвестно куда, бросая оружие и снаряжение – лишь бы побыстрее оказаться подальше от опасного места. А паника заразительна. Побежал один, глядя на него – другой… И – обвал. Бегут все, отталкивая друг друга. Может, потом и будет стыдно посмотреть в глаза товарищам. Может, потом и будут придумываться какие- нибудь «уважительные» причины для оправдания собственного малодушия. Но все это – потом, вдали от опасности.

Так что оружием подразжились. Правда, такое оно и на хрена не нужно. Партизаны эти хреновы из автоматов стреляли, а вот о том, что за ними нужно еще и ухаживать, им, надо понимать, никто никогда не говорил. Да и сами автоматы… Китай, одним словом. Но – не оставлять же трофеи? Пусть они и не нужны никому, но когда их владельцы опомнятся, вполне могут вернуться за потерянным оружием. А оно им ни к чему. Будь его воля, Монк бы у всех аборигенов эти игрушки больших мальчиков поотбирал. Не так хлопотно было бы жить.

Показались бойцы группы Хохла. Грамотно рассредоточившись между деревьями, держали под контролем местность по кругу, готовые в любую минуту открыть огонь. В центре круга на траве сидели двое: один – с окровавленной повязкой на голове, второй с его помощью перевязывал руку. А рядом с ними Хохол с пугающей методичностью бил Мишарина и, судя по всему, занимался этим уже не первую минуту – лицо бывшего старлея напоминало кровавую маску.

– Монк! – обозначил себя командир бойцам Хохла, чтобы не постреляли ненароком, и, ускорившись, подскочил к взводному: – Отставить, Хохол! Я сказал – отставить!

Мишарин как раз в этот момент в очередной раз, с трудом, покачиваясь, поднялся на ноги. Все же здоров был физически и вынослив, что уж там говорить. Благодаря этому и попал в первый взвод. Поднялся – вместо того чтобы лежать тихонько. Глядишь, и не стал бы его Хохол ногами добивать. Встал напротив взводного, сплюнул кровь. Хохол, не обращая внимания на оказавшегося за спиной командира, резко и сильно ударил Мишарина в лицо. Тот опять полетел на землю.

– Андрюха! – Монк сгреб Хохла за плечо, развернул лицом к себе. – Прекрати! Ты что творишь?!

– Убью суку! – Хохол был в бешенстве. Он и на Монка было замахнулся, но узнал, руку опустил, выдохнул громко.

– Что произошло? – строгим, командирским голосом поинтересовался Монк.

– Эта тварь… – Хохол мотнул подбородком к плечу, туда, где за его спиной неловко поднимался на ноги Мишарин. – Эта с-сука!.. Короче, все нормально было, выходили как надо и по времени укладывались. Макаки нас не видели. Начали разворачиваться… И тут эта рожа пьяная возьми – и пальни! Ну, и началось…

– Я случайно… – прошлепал разбитыми губами все же сумевший встать на ноги Мишарин.

– Случайно? – опять завелся Хохол. – Случайно?!

Он быстро развернулся, сгреб Мишарина за ворот и чуть ли не ткнул его носом в повязку на руке раненого.

– Вот, видишь? Так это, гад, твоя работа! Это он тебе должен спасибо говорить за то, что пулю поймал! Повезло хоть, рука – не голова! Я бы тебя тогда сам пристрелил бы!

Мишарин – это вечная головная боль Монка. Да, безусловно, парень крепкий, выносливый. Но полностью «безбашенный». И безалаберный какой-то… Как та собака – смотрит в глаза, кивает, все понимает правильно и с первого раза… Не нарадуешься. А потом как отчебучит чего – хоть стой, хоть падай.

– Что произошло? – Монк шагнул к Мишарину.

– Случайно… – пробормотал тот, роняя ярко-красные капли с подбородка.

Монка окатила густая волна перегара. Он пригляделся, заглянул в начинающие опухать глаза…