Питер никогда не пробовал кокаин. Конечно, было уместно узнать немного о предмете, в дебатах о котором он стал национальным лидером.
Позднее, находясь в приподнятом настроении, уверенный в себе и своих возможностях, в том, что он является хозяином своей судьбы, Питер отрабатывал на Саманте новую речь. Она слушала его, лежа на кровати, надев свою новую шелковую сорочку.
Питер с удивлением обнаружил, что горит желанием поговорить с Самантой, но не особенно хочет заниматься с ней любовью. Он хотел просто говорить, говорить и говорить.
Когда он закончил наконец свою речь, как всегда полную множества отступлений, объяснений и доказательств, Саманта сбросила лямки сорочки с плеч и позволила одеянию упасть, обнажив твердые, полные груди, о которых Питер так долго мечтал.
– Ну? – спросила Саманта.
– Хочешь, расскажу всё с начала? – ответил Питер.
Отель «Браун», Лондон
– Зачем ты принимаешь эту дрянь, Томми? – У нее был хорватский акцент – восточноевропейский, экзотический и соблазнительный, особенно в сочетании с элегантностью ее превосходного английского.
– Что? Что такое, Гитс?
– Наркотики. Тебе не кажется, что тебе уже достаточно?
– Явное противоречие, милая. Достаточно
– Я никогда не принимаю наркотики, Томми, и ты это знаешь.
– Откуда?
– Сколько вечеров ты меня приглашал сюда потрахаться?
– Не знаю, дорогая. Пару раз?
– Уже шестой раз, и ты ни разу не видел, чтобы я употребляла наркотики.
– Уже шестой раз? Ничего себе. Наверное, я влюбился. Ты очень хорошенькая, детка, чесслово.
– Не нужно бы разрешать тебе называть меня так. Клуб очень строг с девушками, которые ходят с клиентами. Я потеряю работу, если они узнают, что я стала твоей шлюхой.
Томми поднял взгляд от посыпанного порошком зеркала, над которым завис. Его кровавые щенячьи глаза смотрели обиженно.
– Эй, ну зачем ты так, детка. Шлюха? Поверь мне, это сильно сказано. Мы друзья, ты и я, разве нет? Просто у меня туева куча бабла, вот и всё, и я люблю делиться деньгами с друзьями.
– Ладно, Томми, говори что хочешь, но всё равно мое начальство не придет в восторг от нашей «дружбы». Видишь ли, нам велели не позволять клиентам лишнего в комнатах. Больше никаких шаловливых ручек за полтинник Очевидно, совет Вестминстера сделал клубу предупреждение.
– Ни хера себе, я-то думал, у них есть дела поважнее. Пусть лучше уберут собачье дерьмо с тротуаров. Почему, черт возьми, их интересует, не расслабился ли паренек при помощи чужой ручки, перед тем как идти домой? Это так жалко, вот. Ладно тебе, детка, нюхни, тебе понравится.
– Ненавижу наркотики.
– Их ненавидят только те, кто никогда их не пробовал.
– Томми, я принимала наркотики, и очень много. До войны. Я была такой же, как и все богатые маленькие детки в Загребе. Я тогда не знала о боли. О вреде, который они приносят.
– Держите меня шестеро, Гите, ты говоришь как какая-нибудь старуха, которая читает «Ньюс оф зе Уорлд». Конечно, наркотики могут тебя затянуть по самое не хочу, но только если у тебя нет мозгов. Если употреблять их правильно, вовсе нет необходимости становиться жертвой…
– Томми, я не говорю о вреде, который наркотик приносит тем, кто его употребляет.
– А о чем?
– Послушай, милый, я родом из страны, которая последние десять лет пребывала в каменном веке. Почему, как ты думаешь, мне не насрать на то, сколько маленьких английских мальчиков и девочек будут кайфовать на полную? И если несколько из них передохнут и подохнут в канаве, какая разница? Лично мне никакой.
– Очаровательно.
– Я знаю деревушки, где всех до единой женщин изнасиловали, и не один раз, а снова и снова. Большинство из них постарше меня, но встречаются и маленькие девочки.
– Ладно, понятно, спокойно, отлично, справедливо, это ужасно и всё такое, просто кошмар, я врубился. В смысле, да, конечно, спора нет, но как вся эта боснийская хрень связана с наркотиками?
– Позволь мне задать тебе вопрос, Томми. Сколько, по-твоему, в Лондоне работает хорватских шлюх?
– Откуда я знаю? Я знаю только одну, но мне и одной достаточно, детка.
– А в Париже, Берлине, Брюсселе, Риме и так далее?
– Без понятия. Но я не думаю, что они все такие же сладенькие, как и ты.
– Я зарабатываю много денег. Когда у тебя много денег, легче выглядеть хорошо.
– Эй, не занижай себе цену. Ты другая. Высокого полета.
