— Император учил меня карать без жалости, одаривать — без сожаления… Нам нужно поторапливаться.

— Хорошо, — сказала мать-лиса и что-то коротко тявкнула.

Лисы, уже принявшие человеческий облик, засмеялись, совершенно

как стайка молоденьких фрейлин навеселе, и пошли к повороту. Возница коротко свистнул, и из подлеска появилась сначала его вороная лошадь, ощутимо покусанная во время любовных игр, а затем и Марков жеребчик, выглядевший немного ополоумевшим. Возница быстро подпряг обеих лошадей к арбе, и, поскрипывая, повозка устремилась вдогонку за лисами. Марко проводил их взглядом, утёр пот, сжал кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, и быстро принялся карабкаться вверх по холму.

Расчёт оказался верным: как только кортеж преобразившихся лисиц подошёл к воротам усадьбы, в бойницах показались лучники, а из ворот вышел дородный малый в кожаных нарукавниках с шипами и, поправляя на плече окованную железом палицу, вежливо спросил, что забыли в этой глуши благородные дамы?

Благородные дамы наперебой защебетали что-то о поломке повозки, о разбойниках, о баррикадах на дороге, об охране, которая разбежалась, бросив их на произвол судьбы. Марко слушал их убаюкивающий гомон и с удовлетворением заметил, что лучники ослабили тетиву и уже не выцеливали в толпе лисиц невидимого врага. Здоровяк с палицей что-то неразборчиво крикнул в створ ворот, и через пару минут из проёма вылетели двое всадников, помчавшись по дороге, вероятно, для того чтобы найти следы битвы, о которой рассказывали лисы.

С холма Марко хорошо видел, как они обогнули поворот и как в упор налетели на арбу, перегородившую путь. Они успели вынуть мечи и спешиться, чтобы заглянуть внутрь. Через пару минут Марко уже видел только судорожно дёргающиеся ноги одного из всадников, торчащие из арбы. Второй всадник вывалился наружу, в ужасе шаря глазами по дороге, но небольшая лисичка догнала его, впившись в рот. И вскоре от него остались лишь нарядный доспех да ссохшаяся телесная оболочка, несколько минут назад бывшая полнокровным воином.

Лысый возница ублюдочно гыгыкал, счастливо пускал слюну, пританцовывая вокруг с бичом, лисы мелодично смеялись, и в этом заливистом смехе слышалось нечто настолько жуткое, что кровь стыла в жилах. Лисы гладили возницу по лысой башке, а он ползал вокруг на четвереньках, иногда вскакивая в придурочном паралитичном танце, как сломанная игрушка падал на спину, катался и снова вскакивал, сверкая нечеловеческими рубиновыми глазами. Его эрегированный член колом вздыбил угольные шаровары, возница слабо ловил руками воздух, делая непристойные движения, лисы смеялись, лошади фыркали и бесились, скованные упряжью. Марка передёрнуло от гадливости. Он поправил в рукаве стилет и медленно начал спускаться с холма к усадьбе, держась за верёвчатый лимонник, сплошным ковром льющийся по крутому склону.

Ворота усадьбы беспомощно зияли распахнутым проёмом, за которым некому больше было присматривать: человек десять охранников, здоровенных ребят с экзотическими татуировками на руках, лежали вповалку, крепко посапывая. Марко, аккуратно переступая тела, вошёл внутрь и, сверяясь с картой, отпечатавшейся в его памяти, крадучись пошёл к центральному зданию, почти прижимаясь спиной к стене.

Внезапно прямо на него вывалился одуревший боец в мокрых штанах, на лице которого играла идиотская улыбка. Марко молниеносно выхватил стилет, но боец вовсе не заметил его, лишь, пошатываясь, добрёл почти до ворот и рухнул как подрубленный, рядом со спящими.

Отовсюду лился тяжёлый мускусный запах, каждый камушек, каждый лист вибрировал от напряжения. Земные токи пришли в движение. Сатанинская магия лисиц пропитала своей душной влагой всю усадьбу. Тут и там грудами тряпья валялись тела воинов, некоторые из них ещё корчились в оргиастических судорогах, некоторые были обескровлены настолько, что казались кожаными заготовками чучел, измятыми, ждущими, когда чучельник набьёт их паклей. Голодные лисы ураганом пронеслись по усадьбе, и сейчас из центрального покоя слышались дикие похабные крики, перемежающиеся сладким лисьим смехом.

Марко обогнул покой и бегом бросился к дальнему пределу, к которому вела узкая лесенка из сотен пологих ступеней, прихотливо вьющаяся вверх по холму. Он буквально взмыл вверх на несколько пролётов, еле успев затормозить на повороте: крутой изгиб лесенки оканчивался неожиданным обрывом, с которого открывался дивный пейзаж, окрашенный заходящим солнцем во все оттенки багрянца. Отчего-то Марку показалось, что пурпурные горы залиты запёкшейся кровью. Он встряхнул головой и полетел вверх по лестнице, еле слышно шелестя полами длинной рубашки.

Из-за угла вышел человек с мечом. Марко вынул стилет. Ударил. Брызнула кровь. Человек выронил меч. Сел, держась за живот. Откуда-то другой. Тоже с мечом. Марко ударил. Тот опрокинулся, закрывая ладонями окровавленное лицо. Марко подобрал меч. Плохой меч. Слишком тяжёлый. Метнул его в другого человека. Тот увернулся. Махнул топором. Марко увернулся. Ударил стилетом. Попал в мягкое. Человек осел. Марко побежал выше. Новый человек. Лук. Тетива. Скрипнула. Марко упал назад. Надломился в коленках. Стрела пролетела. Ударил вверх. Прямо в пах. Стрелок упал. Марко еле увернулся от тела. Опять человек. Длинное платье. Ударил Марка кулаком. Попал в плечо. Рука обвисла. Господи, как больно. Снова бьёт. Марко ударил стилетом в кулак. Попал. Человек кричит. Ещё удар. Попал. Ещё удар. Попал. Уже не кричит. Левая рука колет быстро. Летает как пчела. Стилет проникает. Кровь. Человек лежит. Марко бежит. Новый человек. Или не человек. Некогда. Стилет колет. Человек роняет топор. Марко подбирает топор. Бежит. Что-то двинулось. Сбоку человек. Откуда? Из ниоткуда. Замахнулся. Марко снизу топором. Рассёк подбородок. Нос тоже. И немного грудь. Побежал дальше. Сзади стон. Наплевать. Вперёд. Только вперёд. Ещё человек. Очень большой. Марко бьёт в бедренную артерию. Попал. Отскочил. Ого. Сколько крови. Целая река. Очень большой человек. Был. Наверное сильный. Ещё один. С молотом. Страшно. Огромный молот. Огромный человек. Марко встал на его колено. Как на ступеньку. Стилет опускается вниз. Голова круглая. Очень толстая. Очень большая. Не пробить. Бум. Молот сверху что-то сломал. Марко пригибается. Очень страшно. Стилет снова бьёт. Человек старается не падать. Но падает. Надо бежать. Нет времени ждать. Снова лучник. Откуда столько. Нет разницы. Стрела почти попала. Он бьёт Марка луком. Ожёг плечо. Не попал по голове. Марко бьёт. Стилет очень скользкий от крови. Выхватил стрелу. Ударил стрелой. Точно в мягкое нёбо. Воет. Добил. Ещё. Ещё. Вверх. Осталось чуть-чуть. Они не заканчиваются. Вот ещё один. Марко бьёт. Попал. Хрустнула височная кость. Вот обрыв. Очень высоко. Осторожнее. Оттуда ветер. Снизу. Прямо в лицо. Вот ещё воин. Полетел вниз. Кричит. Совсем маленький там внизу. Ещё один. Марко бьёт. Он не падает. Марко бьёт, он не падает. Буйволова кожа. Вот сволочь. Падай! Стилет не пробивает. Уцарил под мышку. Попал. Ударил в горло. Попал. Сейчас бы меч. Вот двое сразу. Мешают друг другу. Лесенка узкая.

Копья длинные. Что же вы, ребята? Разбил одному пальцы. Забрал копьё. Ударил сбоку. Попал обоим. По головам. Насадил обоих. Толкнул. Улетели вниз. Бесконечно. Никогда не кончится. Лестница в никуда. Ещё человек. Господи, Прекратите бежать ко мне. Стилет в руке движется сам. Рука летит. Стилет колет. Человек падает. Я весь в крови. Полностью покрыт ею. Как лаком. Красным лаком. Катайцы любят красный лак. Я как алые ворота. В бездну. Ещё один воин. Прости. Точно в сердце. Ещё. Ещё. Упал. Уфф. Рука онемела. Стилет скользкий. Трудно сжимать. Последняя ступенька. Всё? Нет, вот ещё один. Прячется. Зря. Стилет влетает точно в печень. Падает. Ещё. Всё, мёртв. Последний? Вроде бы да.