унаследовал английские поместья своего отца после того, как тот погиб во Фландрии в 1071 г., а Ральф де Гаэль, наполовину англичанин и наполовину бретонец, жил в Англии еще со времен Эдуарда.
Эрл Рожер выражал недовольство тем, что король присылает в Герефордшир своих шерифов для слушания судебных дел, – возможно, он считал, что к его графскому титулу относятся без должного уважения. Когда начались волнения, архиепископ Ланфранк, возглавлявший, по-видимому, регентский совет, от имени короля приказал шерифам покинуть графство, пока жалобу Рожера не рассмотрит сам король, однако эта уступка не подействовала. У другого заговорщика, эрла Ральфа, вроде бы не было причин для недовольства, поэтому его участие в мятеже остается загадкой. Регенты посчитали это выступление бретонским заговором. Возможно, они придали делу столь тонкую политическую подоплеку просто для того, чтобы, устранив от разбирательства Рожера, разобщить его и Ральфа и подготовиться к устранению других бретонцев. Нет сомнений, что граф Бриан, хотя упоминание о нем среди имен заговорщиков нигде не встречается и никаких записей о его судьбе не осталось, вскоре после этих событий уехал из Англии, а его поместья были переданы сводному брату короля Роберту Мортенскому. Король же использовал это восстание как предлог, чтобы в 1076 г. вторгнуться в Бретань. Такой же непонятной для нас является и главная цель мятежа. По свидетельству Ордерика, ходили слухи о том, что одного из заговорщиков сделают королем, а королевство разделят на обширные графства, которыми станут управлять остальные участники восстания. Подобная идея вполне могла исходить от Ральфа.
Замысел заговора появился тогда, когда Ральф женился на сестре Рожера Эмме. Вильгельм, скорее всего, был против этого брака – во всяком случае, именно в то время, – хотя источники не дают однозначного ответа на этот вопрос. Эрлы повсюду искали союзников, в том числе и в Дании, и, вероятно, опять же по инициативе Ральфа. Среди влиятельных лиц, присутствовавших на свадебном пиру – епископов, аббатов и баронов, – был также Вальтоф, номинально носивший титул эрла Хантингдонского, Нортгемптонского и Нортумберлендского, могущественный феодал, сохранивший свое влияние со времен Эдуарда. Возможно, что именно его, человека знатного англо-датского рода, женатого на племяннице Вильгельма и когда-то участвовавшего в восстании нортумбрийцев, прочили на место короля. В этом случае заговор и то, что последовало за ним, действительно имеют смысл. Тем не менее все ранние источники сходятся на том, что граф с возмущением отказался принимать в этом всем участие, хотя Уильям Мальмсберийский, писавший в 1124-25 гг., считает это мнение предвзятым. Вальтофа все же убедили поклясться, что он не выдаст известной ему тайны. Формально он оказался виновен в сокрытии преступления. Однако даже этот грех он попытался искупить как можно скорее – сознался в нем Ланфранку и по совету архиепископа отправился в Нормандию, чтобы рассказать все королю.
После раскрытия заговора оба лидера набрали в своих графствах войска, и регентам пришлось поспешить, чтобы помешать им соединиться. Ланфранк направлял Рожеру послания, в которых все с большей настойчивостью просил его быть истинным сыном своего отца, но в конце концов мятежника отлучили от церкви. Западная армия под командованием епископа Вульфстана Вустерского, аббата Этельвига Ившемского, шерифа Вустера Урса д'Абито и местного барона Вальтера де Ласси не позволяла армии Рожера перейти реку Северн. В это же время прилагались все усилия, чтобы разбить эрла Ральфа, набравшего отряды в том числе и среди бретонцев. Королевские замки в Восточной Англии, по-видимому, хранили верность королю, и против эрла было задействовано несколько армий. Одна из них, под командованием Гильома де Варенна и Ричарда Фиц-Жильбера Клерского, разбила войско сторонников Ральфа у Фагадуны – в хронике, видимо, так передано название города Фейкенхема, причем более вероятно того, что в Суффолке, а не в Норфолке, – а другое англо-нормандское войско, под началом епископов Одо Байеского и Жоффруа Кутанского, оттеснило Ральфа от Кембриджа к Нориджу. Эрл оставил замок на свою супругу, на которой он недавно женился, а сам бежал за границу – очевидно, чтобы набрать новые силы. Норидж сдался после осады, длившейся, вероятно, примерно три месяца. Графине и ее приближенным предложили заключить соглашение и позволили покинуть страну, после чего королевская армия, состоявшая теперь из трехсот пехотинцев и арбалетчиков, под предводительством епископа Жоффруа, Гильома де Варенна и Роберта Мале, правителя онора с центром в городе Ай (в Суффолке), вступила в замок. Во время этой кампании Ланфранк отправил отсутствующему королю два послания: в первом из них он писал, что хотя и очень хотел бы увидеть своего господина, но Вильгельму совсем не обязательно лично разбираться с этими заговорщиками и разбойниками, потому что местные власти сами способны подавить мятеж, а во втором сообщалось, что Норидж пал, война закончилась и страна очищена от бретонской мерзости.
Восстание потерпело крах еще до того, как на подмогу прибыли датчане. Ввиду этой опасности Ланфранк приказал баронам укрепить замки – требовалось доставить людей, оружие и провизию, – а осенью уже вернулся сам король. Он приказал арестовать эрлов Рожера и Вальтофа и содержать их под стражей под строгим надзором. Датская флотилия, которая, как утверждают, насчитывала двести кораблей под командованием Кнута, сына конунга Свейна, и ярла Хакона, достигла Йорка, после чего скандинавы ворвались в городской собор. Однако в этот раз датчане не нашли широкой поддержки среди населения и вернулись во Фландрию. Эта разница между позицией англичан в 1075 г. и тем, как они относились к завоевателям до 1072 г., весьма примечательна. Совершенно очевидно, что в 1075 г. коренные жители Йоркшира и Восточной Англии в полной мере содействовали нормандцам в наведении порядка и в подавлении восстания. Они понимали, что Вильгельм и его соотечественники пришли надолго, и теперь признавали своих новых господ.
Под Рождество в Вестминстере состоялся суд, на котором Вильгельм вынес мятежникам приговор. Бретонские пленники были изгнаны или изувечены. Обоих эрлов лишили всех привилегий, причем беглеца Ральфа – пожизненно, а Рожера еще и заключили в тюрьму. Вальтоф торжественно поклялся в своей невиновности, и решение по его делу пока отложили. Однако 31 мая 1076 г., как раз перед тем, как Вильгельм покинул королевство, чтобы вторгнуться в Бретань, последнего английского эрла вывезли из Винчестера и обезглавили. Последние месяцы жизни он посвятил себя религии, а при Генрихе I его гробница в Кроулендском аббатстве стала местом поклонения. Хотя по английским законам казнь Вальтофа, без сомнения, была справедливой участью для предателя-англичанина, она говорит не в пользу правосудия Вильгельма, которое так часто восхваляет Гильом де Пуатье. Вальтоф был виновен в преступлении лишь формально, тем более что он пытался всеми средствами загладить свою вину, а приговор с такой задержкой был бесчеловечным даже по меркам самого короля. Вместе с Ордериком мы можем только предположить, что Вальтоф восстановил против себя свою жену Юдифь и что некоторым завистливым нормандцам не терпелось завладеть его поместьями. Что касается Вильгельма, то его решение о смертной казни имело предположительно политические мотивы. Он снова собирался покинуть королевство, причем, возможно, надолго, и таким образом решил напомнить всем, какая участь ждет тех, кто станет плести заговоры в его отсутствие.
Устранение Одо, епископа Байе, в 1082 г. гораздо меньше взволновало англичан, но стало значимым событием в личной жизни короля. Нет никаких сомнений в том, что Одо был одним из самых надежных военачальников Вильгельма в Англии и что вплоть до 1080 г. он, безусловно, в полной мере оправдывал доверие своего сводного брата. Описывая обстоятельства, связанные с опалой Одо и смертью Вильгельма, Ордерик сообщает, что король терзался мучительными сомнениями. В сущности, мы можем допустить, что Одо стал помехой для Вильгельма. Король имел склонность доверять управление страной епископам и аббатам; большинство из них время от времени брали на себя командование войсками. Даже монах Ланфранк, в конце концов, возглавил походы 1075 и 1080 гг., а в 1075 г. одну из армий сопровождал монах Вульфстан. На поле брани еще ярче проявил себя Жоффруа Маубрейский, епископ Кутанский, хотя его главные обязанности были в основном административного и судебного характера. Решительно невозможно было получить от короля высокую руководящую должность и при этом не иметь хотя бы каких-нибудь воинских обязанностей. Однако Одо был солдатом в первую очередь. Из тех его современников, которые оставили о нем воспоминания, никто не считал его полностью никчемным епископом. Он украсил свой кафедральный собор в Байе. Он покровительствовал ученым и художникам и прекрасно управлял своей епархией. Когда в 1077 г. освящали его новый собор, он, вероятно, уже мог продемонстрировать королю с королевой, а также их сыновьям Роберту и Генриху вышитый по его заказу прекрасный ковер с изображением завоевания Англии. Таким образом, Вильгельм, возможно, посчитал, что Одо и его сторонники стали слишком уж заметно выделяться из общей массы. Однако более важно то, что Вильгельм – особенно находясь под влиянием Ланфранка, – должно быть, стал испытывать чувство вины в отношении
