– Третий, что у вас?
– Скимеры уничтожены!
– Отлично. Прикройте бункер.
Ополченцы перезаряжают ракетницы и начинают беспорядочно палить в сторону противника. Белые пятятся.
– Отбились. Жень, что у тебя с боеприпасами?
– Ракет пять осталось.
– Плохо. А на автомат?
– Минут на двадцать боя, если экономить.
– Замени Сему в бункере, он все до железки отстрелял. Внимание всем: доложить о потерях и количестве боеприпасов.
– Я – Браво. Потерял одного. Боеприпасов на пять минут.
– Я – флаг-майор Дунаевский, потерял сорок человек убитыми и ранеными. Штурмовые гранатометы имеют по три обоймы, личное оружие – на десять минут боя.
– Я – командир расчета импульсного орудия старшина Тыртычный. Потерь личного состава нет. Осталось пять батарей.
– Негусто. Еще одна-две атаки, и стрелять будет нечем.
– Альфа, это База. Как слышите?
– Я – Альфа, слышу вас хорошо.
– Плохие новости, Альфа. Высшие сосредотачиваются на вашем участке. Около двух десятков белых и один скимер. Поддержать ничем не могу – у остальных тоже жарко.
– База, у меня железа на десять минут. Потом не смогу стрелять.
– Альфа, держитесь! Постараюсь помочь.
Он поднимает переднюю панель шлема. Закуривает. Ополченцы тоже пыхтят самокрутками. Передышка.
– Альфа, я – База, выслал к вам два глайдера и техников с импульсником. Больше ничего. Держитесь.
– Вадим, какого черта! – не выдерживает командир. – Нас размажут тонким слоем.
– Игорь Дмитриевич, чего вы от меня хотите? Я сейчас сам ухожу к Дельте. База в двухстах метрах от вас, а на базе восемь тысяч гражданских. Держитесь. Конец связи.
– М-м-мать… – в сердцах бросает Веденеев. – Господа офицеры, переключиться на второй канал.
Он последний раз затягивается. Закрывает шлем.
– Значит, так, мужики, – хрипло произносит командир. – Шансов у нас ноль целых хрен десятых. Патронов – кот наплакал. А отступать нельзя. Что делать будем?
– Есть у меня одна идея… – растягивая слова, начинает старлей из Браво.
– Ну, не томи душу. Давай уже, говори.
– В общем, можно пойти в рукопашную. Ополченцы, ясное дело, ни фига в этом не помогут, но у нас шанс есть. Хотя маленький и дохлый, но есть.
– Еще идеи будут? – В ответ – тишина. – Тогда подпустим белых поближе – и врукопашную. По местам.
Передышка заканчивается. Техников так и нет, а впереди уже снова можно различить силуэты Высших. Заливается звонким лаем импульсник, глухо рявкают гранатометы, сухо стучат автоматы. Кто-то из белых спотыкается, встряхивается и продолжает свой неторопливый марш. Над бункером проносится скимер, двумя залпами снося развалины школы. Потом медленно скользит вдоль траншеи, поливая ее огнем.
– Я – Браво. Боеприпасы кончились.
– Ждем.
Высшие все ближе и ближе. Трое или четверо упали, но остальные шагают. Замолкают гранатометы. Захлебывается в облаке дыма и пыли импульсник. Стук автоматов все реже и реже.
– Альфа, Браво, приготовиться к броску. Подпустим их метров на двести и…
И тут небеса рушатся вниз. Десятки черных штурмовых ботов стремительно приближаются к земле. Тормозят резкими ударами маршевых двигателей, расшвыривая ударными волнами Белых и руины. Евгений вздрагивает, уважительно думая о том, какие перегрузки при этом выдерживают десантники. Распахиваются люки, черные фигуры выскакивают из них, ведя прицельный огонь. В отблесках разрывов мелькают ало-желтые полосы на броне.
– Имперцы! – вопит кто-то из ополчения. – Ура!
«Ура!» – разносится над выжженной землей. Они выскакивают из траншей, бегут вперед. Туда, где Высшие уже начинают пятиться, огрызаясь редкими выстрелами. Вперед!
Внезапно все кончилось. Штурмовики двумя залпами разнесли скимер, и Белых не осталось. Они медленно, пошатываясь от внезапно навалившейся усталости, побрели к командирскому катеру, откуда уже шли им навстречу несколько офицеров. Они встретились на перепаханном взрывами пустыре между позициями. Имперец шагнул вперед, козырнул двумя пальцами.
– Командир первого взвода пятьсот тринадцатой ударно-штурмовой роты мастер-лейтенант Хорхе Мартинес, – представился он. – С кем имею честь?
– Командир группы «Альфа» первого дивизиона Сил планетарной обороны Нового Горизонта подполковник Веденеев. – Они пожали руки. – Проклятье, ребята, вы очень вовремя.
– Эскадра вошла в систему двенадцать часов назад. Как только вышли на орбиту – нас бросили на помощь. Одну секунду, отвечу на вызов.
Мартинес перешел на внутренний канал, что-то ответил. Потом откинул шлем.
– Поздравляю, господа. Мне только что сообщили, что планета Новый Горизонт полностью отчищена от сил противника. Это – победа!
Схлынула горячка боя. Осталось позади безумное ликование выигранной войны. Евгений чувствовал себя полностью опустошенным и лишь усилием воли следил за разговором. Они стояли у ворот ангара, в которых слабо мерцало поле хроноперехода. Еще немного, и они снова вернутся в настоящее. Туда, где никто, кроме них, не знает о войне и о победе.
– Профессор, что вы намерены делать со всеми порталами? – Голос Веденеева доносится, как сквозь вату.
– Ну… когда закончится реэвакуация гражданских лиц и собственно ваше возвращение, – ученый, полный и широкоплечий человек, пожал плечами, – я предполагаю, хронопереход будет уничтожен. Эксперимент удался, и, несомненно, очень своевременно удался. Но в процессе практического применения… Как бы это сказать. Видите ли, он представляет несомненную угрозу для пространственно- временного континуума. Мы, естественно, сохраним наши теоретические наработки и, вероятно, даже продолжим изучение этого феномена, если территорию базы вновь вернут в собственность института. Вот только пока создавать новых хронопереходов не будем. И… не хочу вас расстраивать, но…
– Говорите уже, профессор, – вздохнул подполковник.
– Нам необычайно повезло с вашим перемещением. Все дело в том, что в своем времени вы – лишние люди. Абсолютно ненужный элемент социума, который стремится вас отторгнуть. Поэтому мы могли не опасаться разрыва ткани реальности. Все наши расчеты однозначно показали, что изъятие из общества и перенос во времени возможен только для субъектов с низким уровнем социальной значимости. К примеру, перенос в наше время какого-либо политического деятеля повлек бы изменение будущего, а следовательно, мог бы уничтожить нас. С вами такого произойти не могло, вы не оказывали никакого влияния на свое время. Еще раз прошу прощения, но факты…
– Лишние, значит, – задумчиво повторил Веденеев. И внезапно расхохотался: – Эх, профессор. Ни черта вы все-таки не поняли. Мы там – где нужны. Группа, становись! В настоящее – шагом марш…
А у ворот проходной древний седой старик тщательно замазывал надпись «резервация зеленых козлов» и тихо сквозь слезы твердил:
– Простите меня, сынки. Глупый я был, молодой и глупый.
Дежурные по планете
