Рядом поднимается могучий широкоплечий старлей в своей громоздкой броне. Выдвигает на плечо орудие. По стволу проносятся вспышки, и одного из белых разносит на части. Остальные открывают огонь. Высокоэнергетические разряды в пыль разбивают асфальт. Прошибают «Витязь» Мишки Ершова.
– Я – Четвертый. Прижаты огнем. У меня два двухсотых. Прошу п… – Голос командира прерывается.
Из-за угла вылетает гравитанк, оба ствола выплевывают огонь. С визира исчезают отметки. Танк зависает, из люка выскакивает девчонка в полевой форме. Бежит к ним. С неба раздается рев, и танк исчезает в ослепительной вспышке. Тишина.
А потом – пронзительный крик боли. Он подбегает, подхватывает на руки полуобугленное, но еще живое тело…
Майя выжила. Они забрали ее на Базу, где медики, как могли, регенерировали ткани. Нет, на них не стоит обижаться – все-таки ногу и руки им удалось сохранить… Но попробуйте объяснить это молодой девушке. А денег на пластические операции собрать так и не удалось.
– Жень, ты сегодня рано. Может, чаю налить?
– Да нет, я позавтракал. – Оба знали, что капитан врет. В его конуре уже давно нет еды – денег хватает только на сигареты. Но это давно стало чем-то вроде ритуала. – Давай я потом зайду.
– Давай, – тихо отозвалась Майя. Он проходит внутрь Базы.
База, или, как они стали говорить после начала войны, База-Н, раскинулась на десятки гектар. В свое время идея объединить в одном комплексе аэрокосмическую оборону, десантно-штурмовые части и подразделения обеспечения вызвала много споров. Но это было давно. Сейчас это спасало.
Площадка транспортера, поскрипывая, приняла его вес. Когда-то все перемещения на территории городка управлялись сенсорной панелью, но ее уже давно разобрали на запчасти. Рядом с опустевшим корпусом сенсорики теперь громоздилось самодельное устройство с рядом кнопок. Куда сегодня? Пальцы на мгновение зависли над пультом. Штаб. Площадка с лязгом понеслась по тоннелю. Через пару минут он уже спустился в штабной бункер, шагнул в длинный коридор. И остановился. Приблизительно метрах в десяти от него серые стенные панели были безжалостно содраны, и по периметру тянулись странного вида приборы, связанные между собой пучками кабелей. На приборах мигали алые лампочки. Значит, сегодня центр управления находился на Базе-Б. Ну что ж… Он пошел вперед.
Несколько секунд мучительной дезориентации, и он на месте. Створки бесшумно разошлись, пропуская человека. Между прочим, подумалось, что любое другое существо так и стояло бы перед гермодверью, ожидая, пока из бойниц не польется старый добрый напалм. Система защиты была создана еще после первого контакта с чужой расой, но так и осталась неиспользованной. До скорого будущего, вернее, ну да… переход рабочий, значит, уже до недавнего прошлого. До войны Второго контакта.
– Евгений Батькович, ты сегодня рано, – донесся голос из ближайшего кресла. – Почувствовал, что ли…
– Вроде того, – согласился капитан. – Привет, Вадим. Давно началось?
– Да минут пять. Пока Высшие возятся с минными полями. – Майор в кресле потянулся, расправляя затекшую спину. – Через полчаса будем поднимать группы. Тогда уже станет ясно, куда эти черти попрутся. По-моему, они настроены решительно.
– Много? – Евгений остановился у тактического стола, занимавшего центр зала.
– Очень. – Вадим отбросил шутливый тон. – Полсотни белых и пять скимеров. Ополчение их не удержит.
– Твою дивизию… – Капитан уже спешил к двери. – Порталы включены везде?
– Да. Технари уже готовят броню. Удачи, мужики!
– К черту! Если что – не поминайте лихом.
Он выскочил в коридор. Побежал к лифту, тихо матерясь на сработавший портал. Полсотни… Это действительно много. Слишком много. Высшие не бросали в наступление таких сил с самого начала войны. Они явно хотят покончить со всем одним ударом. Почему-то сразу вспоминается допрос одного из Высших.
Он сидит на табурете. Высокий, хрупкий, похожий на какую-то диковинную статуэтку. С сероватой кожей и узкими глазами, над которыми тускло мерцает «третий глаз». Вытянутый безволосый череп кажется непропорционально большим по сравнению с неразвитыми плечами. И выражение лица… Высокомерное. Отсутствующее. Чужое.
Они стоят напротив. Пока просто стоят и смотрят. Впитывают образ, примиряются с ним. Ирония судьбы – первая негуманоидная раса, с которой столкнулось человечество, Инсекты, оказалась коалицией гуманистов и философов, а первая гуманоидная… врагами. И первый контакт стал первым допросом.
– Самоназвание, личное имя, должность и звание? – полковник Каракаев начинает по инструкции.
– Мы – Высшие. Мы – разумные. Вы – нет, – доносится синтезированный переводчиком голос пришельца. – Я буду говорить.
– С неразумными? – А вот это уже от себя. Сарказм вообще плохо вяжется с казенными фразами.
– С разумными мы разговариваем тоже. На разных языках. С вами мы говорим на языке силы. – Высший самоуверен до невыносимого.
– Вот только это вас допрашивают. Цель вторжения?
– Мы лечим галактику. От чумы. От вас. Вы – хитрые чумные крысы, уничтожающие все. Ни одна другая раса не представляет такой угрозы. Мы наблюдали. Мы спорили. Мы решили.
– И что же вы решили?
– Мы истребляем вас. Мы будем вас истреблять. Вы – опасные животные. Нестабильны. Ненадежны. Агрессивны. Ваше стадо размножается слишком быстро. Вы не способны жить разумом и живете эмоциями, но даже для этого вам нужно быть в стаде. Стадо – признак неразумности.
– Оставим в покое философию и прочие высшие материи. Какими силами вы располагаете?
– На корабле сто двенадцать индивидуальностей. – По комнате проносится изумленный шепот. Необычайно малая цифра для армии вторжения. И это, наверное, было бы смешно… Если бы сейчас многомиллионные города не лежали в руинах.
– Вы имеете в виду сто двенадцать особей вашего вида?
– Нет. Индивидуальностей. Вы привязаны к своей биологической оболочке. Мы – нет. Ваше оружие разрушило около двадцати наших оболочек и пять вышло из строя от старости во время полета. Сейчас эти индивидуальности существуют в другой форме.
– Объясните. В какой еще другой форме?
– Вы называете это машинами. Нам не страшно разрушение оболочки. Мы – Высшие. Мы не знаем проблемы смерти. Вы разрушаете одну нашу оболочку, мы создаем другую. Мы не знаем эмоций. Вы будете уничтожены…
Да. Это было страшное откровение. Высший тогда еще долго рассказывал. Без принуждения, без пыток. Он говорил просто потому, что хотел это сказать. Хотел похвастаться своим превосходством, унизить и раздавить. В чем-то это ему даже удалось. Но вместе с этим он дал нам надежду. Высшие не могли перемещаться в гиперпространстве. Они только поддерживали связь. И свое вторжение они начинали именно сейчас, когда армию считают лишней и ненужной. Высшие следили за колонией, прогнозировали. И напали в тот момент, когда оборона планеты была уничтожена правительством.
Евгений посмотрел на небо. Где-то там висит спутник-шпион, укрытый маскирующими полями. И не один. А те Высшие, с которыми капитан сражается, сейчас сидят у экранов в сорока трех световых годах отсюда и наблюдают за ними. Сейчас. Для военных это слово разорвано на два времени. Сейчас в настоящем и сейчас в будущем. И буквы в названии Базы означают именно это: Настоящее и Будущее, сплетенные в один клубок. Змея, кусающая свой хвост.
На Базе-Б они иногда смотрели исторические хроники. Чтобы узнать, что им уготовано. Безрадостное, беспощадное знание. Они не могли ничего изменить в настоящем, чтобы не вызвать временного парадокса. Только ждать, заранее зная, что через четыре года правительство придерется к очередному конфликту между молодежными группировками и военнослужащими и разгонит последних. Территории баз пойдут с молотка, принеся ощутимый доход заинтересованным лицам, для чего, собственно, и нужно уничтожить армию. Кампания по дискредитации вооруженных сил, начатая недавно, достигнет пика через два года. Тогда многие военнослужащие либо погибнут, либо уйдут из Сил планетарной обороны, чтобы
