В высоком небе пожар облаков и вдали полоса коричневой отмели, затерявшейся в чистом недвижном просторе,И горизонт, и пролетевшая чайка, и запах соленых лагун, водорослей, ила, —Все это стало частью ребенка, — он рос с каждым днем, и каждый день видел новое, и не перестанет расти, будет всегда расти с каждым днем.
Городская мертвецкая
Перевод К. Чуковского.
Праздно бродя, пробираясь подальше от шума,Я, любопытный, замедлил шаги у мертвецкой, у самых ворот.Вот проститутка, брошенное жалкое тело, за которым никто не пришел,Лежит на мокром кирпичном помосте,Святыня-женщина, женское тело, я вижу тело, я только на него и гляжу,На этот дом, когда-то богатый красою и страстью, ничего другого не вижу,Промозглая тишина не смущает меня, ни вода, бегущая из крана, ни трупный смрад,Но этот дом — удивительный дом, — этот прекрасный разрушенный дом,Этот бессмертный дом, который больше, чем все наши здания,Чем наш Капитолий под куполом белым с гордой статуей там, наверху, чем все старинные соборы с вознесенными в небо шпилями,Больше их всех этот маленький дом, несчастный, отчаянный дом,Прекрасный и страшный развалина-дом, обитель души, сама душа,Отверженный, пренебрегаемый всеми, — прими же вздох моих дрогнувших губИ эту слезу одинокую, как поминки от меня, уходящего,Мертвый дом, дом греха и безумья, сокрушенный, разрушенный дом,Дом жизни, недавно смеявшийся, шумный, но и тогда уже мертвый,Месяцы, годы звеневший, украшенный дом, — но мертвый, мертвый, мертвый.
Этот перегной
Перевод К. Чуковского.
1Вдруг что-то ошеломило меня, когда я думал, что я в безопасности,И я бегу из любимого тихого леса,Я не стану бродить по лугам,Я не пойду, не разденусь, чтобы встретиться с моим любовником — морем,Я не стану прижиматься моим телом к земле, чтобы ее тело обновило меня.Почему же ее не тошнит, эту землю?Как можешь ты жить на земле, ты, весенняя зелень?Как можешь ты давать мне здоровье, ты, травяная кровь, кровь корней, плодов и зерен?Разве изо дня в день не пихают в тебя, о земля, пораженные болезнями трупы?Разве каждый материк не набит до краев мертвецами?Куда же ты девала эти трупы, земля?Этих пьяниц и жирных обжор, умиравших из рода в род?Куда же ты девала это тухлое мясо, эту вонючую жижу?Сегодня их не видно нигде, или, может быть, я заблуждаюсь?Вот я проведу борозду моим плугом, я глубоко войду в землю лопатой и переверну верхний пласт,И под ним, я уверен, окажется смрадное мясо.2Вглядитесь же в эту землю! Рассмотрите ее хорошо!Может быть, каждая крупинка земли была когда-то частицей больного — все же смотрите!Прерии покрыты весенней травой,И бесшумными взрывами всходят бобы на грядах,И нежные копья лука, пронзая воздух, пробиваются вверх,И каждая ветка яблонь усеяна гроздьями почек,И пшеница с таким бледным лицом воскресает из своей усыпальницы,И начинают опять покрываться зеленоватым туманом шелковица и плакучая ива,И птицы-самцы поют утром и вечером, а их самки сидят в своих гнездах,И вылупляются цыплята из яиц,И возникают новорожденные твари, корова рождает теленка и жеребенка кобыла,И честно встают на пригорке темно-зеленые листья картошки,И желтые стебли маиса встают, и сирень зацветает у дверей во дворе,И летняя зелень горда и невинна над этими пластами умерших.Какая химия!Что ветры и вправду не веют заразой,Что нет никакого подвоха в этой влаге прозрачно-зеленого моря, которая жаждет любовно прижаться ко мне,Что я без опаски могу ей дозволить лизать мое голое тело множеством своих языков,Что мне не грозят те хвори, которые влиты в нее,Что все чисто всегда и вовеки,Что так сладостна студеная вода из колодца,Что ежевика так сочна и душиста,Что ни яблони, ни апельсины, ни виноград, ни дыни, ни сливы, ни персики не отравляют меня,Что, когда я лежу на траве, она не заражает меня,Хотя, может быть, каждая былинка травы встает из того, что было когда-то болезнью.Этим-то Земля и пугает меня, она так тиха и смиренна,
