«Храбрый, надежный, мой хороший товарищ».Долго я стоял там и думал, а потом побрел дальше.Немало лет протекло с тех пор, немало событий,Но в смене лет, событий, наедине и в толпе, я порой вспоминаюМогилу неизвестного солдата в Виргинских лесах, с надписью краткой:«Храбрый, надежный, мой хороший товарищ».
Как штурман
Перевод К. Чуковского.
Как штурман, что дал себе слово ввести свой корабль в гавань, хотя бы его гнало назад и часто сбивало с пути,Как следопыт, что пробирается вглубь, изнуренный бездорожною далью,Опаленный пустынями, обмороженный снегами, промоченный реками, идущий вперед напролом, пока не доберется до цели, —Так даю себе слово и я сложить для моей страны — услышит ли она или нет — боевую походную песню,Что будет призывом к оружью на многие года и века.
Врачеватель ран
Перевод М. Зенкевича.
1Согбенный старик, я иду среди новых лиц,Вспоминая задумчиво прошлое, отвечаю ребятамНа их: «Расскажи нам, дед», и внемлющей мне молодежи(Взволнован, ожесточен, я думал забить боевую тревогу,Но пальцы мои разжались, голова поникла, — я сноваСтал раненым боль облегчать, над мертвыми молча скорбеть);Скажи о военных годах, об их неистовом гневе,Об их беспримерных героях (иль только одной стороны? Ведь был так же храбр и противник),Так будь же свидетелем вновь — расскажи о двух армиях мощных,О войске стремительном, славном, — поведай о том, что видел,Что врезалось в память тебе. Какие битвы,Победы и пораженья, осады навек ты запомнил?2О девушки, юноши, любимые и дорогие.От ваших вопросов опять в памяти прошлое встало;Вновь я, солдат, покрытый пылью и потом, прямо с походаКидаюсь в сраженье и с криком после удачной атакиВрываюсь во взятый окоп.» Но вдруг словно быстрый поток все уносит,И все исчезает, — не вспомню о жизни солдатской(Помню, что было много лишений, мало утех, но я был доволен).В молчанье, в глубоком раздумье,В то время как мир житейских забот и утех дальше несется,Забытое прочь унося, — так волны следы на песке смывают, —Я снова вхожу осторожно в двери (и вы все вокруг,Кто б ни были, тихо идите за мной и мужества не теряйте).Неся бинты, воду и губку,К раненым я направляюсь поспешно,Они лежат на земле, принесенные с поля боя,Их драгоценная кровь орошает траву и землю;Иль под брезентом палаток, иль в лазарете под крышейДлинный ряд коек я обхожу, с двух сторон, поочередно,К каждому я подойду, ни одного не миную.Помощник мой сзади идет, несет поднос и ведерко,Скоро наполнит его кровавым тряпьем, опорожнит и снова наполнит.Осторожно я подхожу, наклоняюсь,Руки мои не дрожат при перевязке ран,С каждым я тверд — ведь острая боль неизбежна,Смотрит один с мольбой (бедный мальчик, ты мне незнаком,Но я бы пожертвовал жизнью для твоего спасенья).3Так я иду! (Открыты двери времени! Двери лазарета открыты!)Разбитую голову бинтую (не срывай, обезумев, повязки!),Осматриваю шею кавалериста, пробитую пулей навылет;Вместо дыханья — хрип, глаза уже остеклели, но борется жизнь упорно.(Явись, желанная смерть! Внемли, о прекрасная смерть!Сжалься, приди скорей.)С обрубка ампутированной рукиЯ снимаю корпию, счищаю сгустки, смываю гной и кровь;Солдат откинул в сторону голову на подушке,Лицо его бледно, глаза закрыты (он боится взглянуть на кровавый обрубок,
