Возможно, его ногти были способом немного контролировать свою жизнь, которая больше ему не принадлежала. Или же он чувствовал что это то единственное, что может быть в нем привлекательным. Или же забота за ногтями была всего лишь нервным тиком, привычкой, служившей никакой другой цели, кроме как скоротать часы.

Независимо от того, что было правдой, факт оставался, кто-то убрал и подрезал и полировал и смазал его ногти, и это не было случайное или невнимательное усилие.

Она продолжала обдумывать загадку и во время еды, едва чувствуя ее вкус. Иногда она поднимала взгляд,чтобы попытаться обнаружить какую-нибудь подсказку на его лице, но всегда безуспешно.

После того как скормил ей последний кусок хлеба человек отодвинулся от края плиты, поднял блюдо, и отвернулся.

Она жевала и глотала хлеб с такой скоростью, что чуть не задохнулась; она сказала, голосом хриплым и скрипучим от неупотребления, “У Вас хорошие ногти. Они очень… блестящие.”

Мужчина остановился на полушаге, и его большая, тяжелая голова повернулась к ней. На мгновение она подумала что он снова ударит ее, но его серые губы раздвинулись, и он улыбнулся ей, показывая оба ряда его зубов.

Она подавила дрожь; он смотрел, как будто он собирался откусить голову курице.

Всё еще с немного тревожным выражением лица, человек ушел из её поля зрения, и, несколькими секундами позже, она услышала как дверь её камеры открылась и затем закрылась

Ее собственная улыбка прорезалась на ее губах. Гордость и тщеславие были слабостью, которую она надеялась использовать. Если и была какая-то вещь, которой она владела в совершенстве, то это была способность склонять других на свою сторону. Мужчина дал ей мельчайший поручень, за который можно уцепиться только пальцами, даже скорее лишь ногтями, но этого было вполне достаточно. Теперь она могла начать подъем.

Третий раз человек посетил её, Насуада спала. Стук в дверь заставил её проснуться, сердце бешено колотилось.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она была. Когда она сделала это,то нахмурилась и заморгала глазами. Она хотела потереть глаза.

Она еще больше нахмурилась, когда посмотрела на свое тело и увидела совсем еще свежее пятно на сорочке, по всей видимости от вина во время трапезы.

Почему он так скоро вернулся?

Ее сердце ушло в пятки, поскольку мимо прошел человек, несший в руках большой медный мангал, полный древесного угля, потом поставил его под ноги в нескольких метрах от печи, где помещались три длинных утюга.

Время, когда ей стало совсем страшно, наконец пришло.

Она пыталась поймать его взгляд, но мужчина отказывался смотреть на нее, по скольку был занят разжиганием измельченных трут в мангале. Пока искры пылали и распространялись, трут светился словно шар из разноцветных проводов. Мужчина наклонился, свернул губы и подул на разгорающееся пламя, нежно, как мама целует свое чадо, и искры закрутились в пламени огня.

Некоторое время он смотрел за огнем, выстраивая насыпь из углей в несколько дюймов высотой, так дым поднимался поднимался гораздо выше к решетке. Она наблюдала за всем этим с болезненным увлечением, не в силах оторвать взгляд, уже зная, что ждет ее. Никто не решался заговорить; все выглядело так, словно им обоим было стыдно признаться в чем то.

Он подул на угли снова, затем чуть придвинулся к ней.

'Не сдавайся' сказала она себе,напрягаясь.

Она сжимала кулаки и сдерживала дыхание,так как человек подходил все ближе и ближе.

Подобное перу прикосновение ветра коснулось её лица,когда он прошел мимо неё и она слушала как его шаги затихают.

Она вдохнула и расслабилась.Как магниты,горящие угли притягивали взор.Унылый рыжеватый жар шел от них.

Она смочила губы и подумала, как хорошо было бы сделать глоток воды.

Один из углей подскочил и раскололся на два, но в остальном было тихо.

Когда она лежала, не в состоянии бороться или бежать, она стремилась не думать. Мышление бы только ослабило ее решимость. Как бы ни было случилось то что должно было случиться, и никакое количество страха или тревоги не может изменить эту ситуацию.

Новые шаги послышались в коридоре вне комнаты: из них некоторые были марширующими в одном ритме, некоторые нет. Вместе они создавали множество грубых эхо, что делало невозможным определить количество приближающихся людей. Процессия остановилась в дверном проеме, и она услышала бормочущие голоса, и затем две пары трещащих шагов – этот звук, как она предположила, был вызван сапогами для верховой езды, – вошли в комнату.

Дверь закрылась с полым стуком.

Она услышала как кто-то спускается по лестнице.Она увидела руку которая поставила стул на самый край ее видения.

Человек сидел там.

Он был крупным:не толстым но широкоплечий.Длинный драпированный черный мыс висел вокруг него. Это выглядело громоздко,как будто его что-то придерживало.Свет от углей и от светящегося фонаря золотил края его формы,но его особенности оставались в тени,чтобы можно было их получше разобрать. Однако, тени не сделали ничего, чтобы скрыть очертания острой, резкой короны, которая опиралась на его бровь.

Её сердце ёкнуло.С усилием она возобновило свой быстрый темп.

Второй человек, на этот раз одетый в темно-бордовую безрукавку и леггинсы, и то и другое было отделанно золотой нитью, прошел мимо, к жаровне, и встал спиной к ней, в то время как он перемешивал угли одним из железных прутов.

Человек снял свои рукавицы и перчатки,под ними его руки были цвета бронзы.

Когда он заговорил,его голос был низок и богат.Любого барда имеющего такой голос будут хвалить во всем мире.Её кожу начало колоть от этих звуков,его слова казалось нахлынули на неё как теплые волны,лаская ее,обманывая её,связывая её.Слушать его было так же опасно как слушать Эльву.

– Добро пожаловать в Урубаен, Насуада,дочь Аджихада-сказал человек в кресле-Добро пожаловать в мой дом.Много времени прошло с тех пор как вы осчастливили меня своим присутствием.Я был немного занят в другом месте,но теперь я обещаю не пренебрегать своими обязанностями хозяина-в конце угроза прозвучала в его голосе.

Она никогда не видела Гальаторикса лично,только изучала описания и русунки,но эффект который производили на неё его речи не давал усомнится в том,что он действительно король.

В его акценте и дикции,было что-то такое,что казалось будто он говорит не на том языке на котором его воспитывали.Это были тонкие различия,но их невозможно было проигнорировать.Возможно это потому,что язык изменился с тех пор как он родился.Это было бы разумно так как его манера говорить напомнила ей,нет нет ничего не напомнила ей.

Он наклонился вперед и она могла чувствовать его пристальный взгляд направленный на неё.

– Вы моложе, чем я ожидал.Я знал,что вы недавно достигли совершеннолетия,но тем не менее.Вы не более,чем ребенок.Большинство кажется мне детьми в эти дни.Скачущие,прихорашивающиеся дети,которые не знают,что лучше для них,дети которые нуждаются в руководстве более взрослого и мудрого.

– Такого как вы?-сказала она,презрительным тоном.

Она услышала,что он смеётся.

– А,что лучше пусть нами правят эльфы?Я единственный из нашеё расы кто может держать их в страхе.По их рассчетам даже наши самые старые люди были бы только,негодными молодыми людьми