Она сосредоточилась на слишком знакомом самом верхнем отчете, оценке числа заключенных, которых вардены взяли во время осады Белатоны, с именами важных людей, обведенными красными чернилами. Она и Оррин обсуждали числа, когда пришла Фарика, чтобы снять ее бандажи.

– Я не могу придумать выход из этой неразберихе, – признала она.

Мы могли бы набрать охранников среди здешних людей. Тогда нам не придется оставлять наших воинов.

Она подняла отчет. – Возможно, но людей, которым можно доверять, будет трудно найти, и наши маги уже опасно переутомлены…

– Дю Врангр Гата нашли способ разорвать клятву на древнем языке? – Когда она ответила отрицательно, он спросил: – Неужели они не добились никакого прогресса в этом?

– Нет, неизвестно будет ли это вообще возможно. Я даже спросила у эльфов, но они тоже ничего не добились за все эти долгие годы, как и мы за эти последние несколько дней.

– Если мы не решим эту проблему, то в скором времени, это может повлиять на исход этой войны, – заявил Оррин. – Это единственный вопрос, который надо решить побыстрее.

Она потерла виски.

– Я знаю. – Перед отъездом гномов из Фартхен Дура и Тронжхайма, она пыталась предвидеть все проблемы, с которыми вардены могут столкнуться, когда пойдут в наступление. Но те проблемы, с которыми они столкнулись сейчас, поймали ее врасплох.

Проблемы впервые проявились во время битвы на Пылающих равнинах, когда стало очевидно, что все офицеры в армии Гальбаторикса, и большинство простых солдат были вынуждены дать клятву Гальбаториксу на древнем языке. Она и Оррин, быстро поняли, что они никогда не смогут доверять этим людям, пока Гальбаторикс еще существует, и им возможно придется их всех уничтожить. В результате, они не могли позволить людям, которые хотели присоединиться к варденам, воевать против Империи плечом к плечу, так как клятва данная Гальбаториксу может заставить их пойти против них.

Насауда не была слишком озабочена этой ситуацией. По поводу заключенных во время войны она уже приняла решение с королем Оррином, и теперь их пленные шли назад в Сурду, где они станут служить общему делу: строительству дорог, работе на шахтах, созданию каналов, и выполнению других каторжных работ.

Только когда вардены захватили город Фейнстер, она поняла полный размер проблемы. Агенты Гальбаторикса заставили дать клятвы верности не только солдатам Фейнстера, но и дворянам, и многим чиновникам, которые служили ему, они не могли доверять даже случайным жителям города. То, что было им известно, приходилось держать под замком, чтобы правда не подорвала боевой дух варденов. Найти людей, которым они могут доверять, и тех, кто был готов работать на варденов, оказалось намного сложнее, чем Насауде когда-то представлялось.

Из-за всех тех людей, которые нуждаются в контроле, у нее не было другого выбора кроме как оставить в Фейнстере в два раза больше людей, чем она рассчитывала. Более того, такое количество заключенных фактически парализовало город, вынуждая ее отдавать столь необходимую варденам провизию, дабы уберечь население от голода. Они не могли вечно контролировать ситуацию, тем более все довольно сильно осложнялось тем, что они находились уже на территории Белатоны.

– Жаль гномы еще не приехали, – сказал Оррин. – Мы могли бы воспользоваться их помощью.

Насуада согласилась. На данный момент с ними было только несколько сотен гномов. Остальные вернулись в Фархтен Дур, чтобы похоронить царя Хротгара. Насуада проклинала, что соблюдение традиций, по которым вожди кланов должны были избрать нового царя, занимало слишком много времени. Она пыталась убедить гномов назначить регента на время войны, но они были тверды как камень, и настаивали на соблюдении своих вековых обрядов, что означало временный отказ от присоединения к варденам. В любом случае они, наконец, выбрали нового короля, им стал племянник Хротгара – Орик, который сразу выдвинулся со своим войском к варденам. Но даже в данный момент они были где-то к северу от Сурды.

Насуада задавалась вопросом, будут ли они способны вступить в войну. Несмотря на то, что гномы считались более выносливыми, чем люди, все же они большую часть последних двух месяцев шли пешком, что могло измотать даже самых сильных существ. – 'Им должно быть надоело видеть один и тот же пейзаж снова и снова.' – подумала она.

– У нас уже так много заключенных. И когда мы захватим Драс-Леону… – покачала она головой.

Оррин внезапно оживился: – А что если мы просто обойдем Драс-Леону? – Он перетасовывал бумаги на столе пока не нашел подробную, гномью карту Алагейзии, которую он набросал по административным записям. Разрушенные холмы придали земле необычную топографию: горные вершины на западе Дю Вельденвардена; глубокие горные долины у основания Беорских гор, каньоны и овраги по всей пустыне Хадарак; извилистый горный хребет на северной части Спайна. – Смотрите, – своим средним пальцем он показал путь от Белатоны до столицы Империи города Урубаена. – Если мы пройдем там, то мы не проедем в близости от Драс-Леоны. Будет трудно пройти весь участок сразу, но мы сможем.

Насуаде не нужно было обдумывать его предложение. Она уже рассмотрела эту возможность. – Риск слишком велик. Гальбаторикс все еще может напасть на нас своими солдатами, которых он разместил в Драс-Леоне – которых не мало, если верить нашим шпионам – и нам придется отбивать атаки с двух сторон. Быстрее способа проиграть и бой и войну я не знаю. У нас нет выбора – мы должны захватить Драс- Леону.

Оррин признал точку зрения Насуады, и слегка наклонил голову: – Тогда мы должны призвать наших людей с Эроуза. Нам нужен каждый наш воин, чтобы продолжать.

– Я знаю. Я намерена убедиться, что осада доведется до конца прежде, чем закончиться неделя.

– Я надеюсь, ты не станешь отправлять туда Эрагона.

– Нет, у меня есть другой план.

– Хорошо. А в это время, что нам делать с этими заключенными?

– То, что мы делали раньше: охранять, защищать, запереть. Может быть, мы сможем связать заключенных заклинаниями, чтобы ограничить их передвижения, и нам не нужно будет так старательно за ними наблюдать. Кроме этого, я не вижу другого выхода, разве что убить большинство из них, и я не хочу… – Она пыталась представить, на что ей придется пойти ради победы над Гальбаториксом. – Я не хочу прибегать к таким решительным мерам…

– Да. – Оррин склонился над картой, скрючившись плечами как стервятник. Он пристально смотрел на каракули выцветших чернил, которыми отметили треугольниками Белотону, Драс-Леону и Урубаен.

И так он стоял, пока Насуада не произнесла: – Есть что-нибудь еще, чему мы должны уделить внимание? Джормундур ожидает приказа, а Совет старейшин попросил у меня аудиенции.

– Я волнуюсь.

– О чем?

Оррин опять взялся за карты:

– Это предприятие было плохо продумано с самого начала… Наши силы и наши союзники на грани краха, а что если Гальбаториксу придет в голову вступить в бой самому, ведь он сможет уничтожить нас так же легко, как Сапфира уничтожила бы стадо овец. Вся наша стратегия зависит от того, сумеем ли мы собрать в битве с Гальбаториксом Эрагона, Сапфиру, и так много заклинателей, сколько сможем найти. В настоящее время у нас в рядах слишком мало заклинателей. И мы не сможем собрать остальных в одном месте, пока не дойдем до Урубаена и не встретимся с королевой Имиладрис и ее армией. Пока этого не произойдет, мы по- прежнему крайне уязвимы для атак. Мы очень сильно рискуем, предполагая, что высокомерие Гальбаторикса будет держать его в стороне, пока наша ловушка не захлопнется вокруг него.

Насуада разделяла его волнение. Тем не менее, было очень важно укрепить уверенность Оррина, чем сочувствовать вместе с ним, его решимость ослабнет, и это помешает ему исполнить свой долг, и подорвет боевой дух его солдат. – Мы не совсем беззащитны, сказала она. – Уже нет. Сейчас у нас есть Доусдаерт, и вместе с ним, я думаю, мы сможем убить Гальбаторикса и Шрюкна, если они появятся внутри границ Урубаена.

– Возможно.

– Кроме того, волнение не идет на пользу. Мы не можем ускорить ни гномов, ни наше собственное продвижение к Урубаену, равно как не можем поджать хвост и убежать. Так что я не позволю нашему