причуд. Оглядываясь назад, она поняла, что они украшали её день, даже если иногда она находила их отягчающими. Более того, изменения сделали его более опасным, как конкурента, в его нынешнем настроении она легко может вообразить себе, как он сделает попытку сместить её с поста лидера варденов.
'Была бы я счастлива, если бы вышла за него?' – думала она. На Оррина приятно смотреть. У него был тонкий вздернутый нос, сильная мужественная челюсть, выразительный, тонко очерченный рот. Годы военного обучения обеспечили ему красивую фигуру. Не было сомнения в том, что он был умен, и по большей части его персона была подходящей. Однако если бы он не был королем Сурды, и не представлял для её положения предводителя варденов такую большую опасность, она бы даже не стала рассматривать его как кандидата. 'Был бы он хорошим отцом?'
Оррин положил руки на узкий каменный подоконник и прислонился к нему. Не смотря на нее, он сказал, – Вы должны разорвать договор с ургалами.
Его заявление озадачивало ее. – И почему это?
– Потому что они наносят нам ущерб. Люди, которые бы в противном случае присоединились к нам, сейчас проклинают нас за союз с монстрами, и отказываются сложить оружие, когда мы приходим к их домам. Сопротивление Гальбаторикса кажется справедливым и разумным для них из-за нашего союза с ургалами. Обычный человек не понимает, почему мы воюем вместе с ними. Он не знает, что Гальбаторикс использовал ургалов, не знает, что Гальбаторикс обманом заставил их напасть на Тронджхайм под командованием Шейда. Это тонкости, которые вы не можете объяснить испуганному фермеру. Все, что он может понять, что существа, которых он боялся и ненавидел всю жизнь врываются к нему в дом во главе с огромным, рычащим драконом и Всадником, который больше похож на эльфа, чем на человека.
– Мы нуждаемся в поддержке ургалов, – сказала Насуада. – Сейчас у нас слишком мало воинов.
– Мы не нуждаемся в них, как бы всё ни было плохо. Вы уже знаете, что я говорю правду, иначе зачем Вы берегли ургалов при взятии Белатоны? Иначе зачем Вы приказал им не входить в город? Держать их вдали от поля боя не имеет смысла, Насуада. Молва о них до сих пор идёт по всей Алагейзии. Единственное, что можно сделать для улучшения ситуации – это положить конец этому злополучному плану, пока он не нанёс нам ещё больше вреда.
– Я не могу.
Оррин посмотрел на неё с искажённым от гнева лицом. – Люди умирают, потому что Вы решили принять помощь Гарцвога. Мои люди, Ваши люди, люди в империи… мертвы и похоронены. Этот союз не стоит этих жертв и моей жизни, я не могу понять, почему Вы продолжаете защищать их.
Она не смогла выдержать его пристальный взгляд, он напомнил ей о чувстве вины и взаимных обвинений, которые так часто тревожат ее, когда она пытается заснуть. Вместо этого, она уставилась на дым из башни на окраине города. Она медленно заговорила:
– Я защищаю их, потому что я надеюсь, что сохранение нашего союза с ургалами спасет больше жизней, чем будет стоить… Если мы хотим разгромить Гальбаторикса…
Из уст Оррина вырвался возглас недоверия.
– Нет никакой уверенности, – сказала она. – Я знаю. И мы должны учитывать эту возможность. Если мы победим его, то он припадет к нам, чтобы помочь нашей расе оправиться от этого конфликта, и построить новую страну из пепла Империи. И частью этого процесса будет обеспечение того, что через сто лет борьбы, мы, наконец, получим мир. И я не собираюсь свергать Гальбаторикса только, чтобы дать ургалам напасть на нас, когда мы будем слабы.
– Они могут напасть в любом случае. Так было всегда.
– Хорошо, что мы можем сделать? – спросила она раздраженно. – Мы должны попытаться приручить их. Чем сильнее мы привяжем их к своему делу, тем меньше шансов, что они нападут на нас.
– Я скажу Вам что делать, – прорычал он. – Изгнать их. Разорвать наш договор с Гарцвогом и отправить его и его баранов подальше. Если мы выиграем эту войну, то мы можем заключить новый договор с ними, и мы будем в состоянии диктовать любые условия. Или еще лучше – отправьте Эрагона и Сапфиру в Спайн с батальоном мужчин, чтобы уничтожить их раз и навсегда, как всадники должны были сделать много лет назад.
Насуада посмотрела на него с недоверием. – Если я разорву наш договор с ургалами, они, вероятно, будут так злы, что нападут на нас немедленно, и мы не сможем бороться с ними и с Империей одновременно. Если своей мудростью эльфы, драконы и Всадники – все решили мириться с существованием ургалов – хоть они и могли уничтожить их достаточно легко – то мы должны последовать их примеру. Они знали, что было бы неправильно убивать всех ургалов и, поэтому и мы не будем.
– Их мудрость – Ха! Как будто их мудрость помогла им! Замечательно, оставить в живых нескольких ургалов, но практически уничтожить их, чтобы они не посмели преследовать своих убийц в течение сотен лет!
Ярко выраженная боль в его голосе, и напряженные линии лица озадачили Насуаду. Она пристально всматривалась в него, пытаясь определить причину его недовольства. Через несколько секунд, объяснение стало очевидным.
– Кого вы потеряли? – спросила она.
Оррин сжал кулак и медленно опустил его на подоконник, как будто он хотел сделать это со всей силой, но не смел. Он ударил подоконник дважды, прежде чем сказать:
– Друг, с которым я рос в замке Борромео. Я не думаю, что ты когда-либо встречал его. Он был одним из лейтенантов в моей кавалерии.
– Как он умер?
– Как Вы могли бы ожидать. Мы только что прибыли к конюшне у западных ворот, что бы воспользоваться ими для своих нужд, когда один из мужчин выбежал из стойла и проткнул его вилами насквозь. Когда мы загнали его в угол, он продолжал кричать вздор об ургалах, и что он никогда не сдается… Я поразил его своей рукой.
– Я сожалею, – сказала Насуада.
Драгоценные камни в короне Оррина блеснули, когда он кивнул в подтверждение.
– Как бы ни было тяжело, Вы не можете позволить своему горю диктовать свои решения… Это не легко, я знаю, очень хорошо знаю! Но вы должны казаться сильнее, чем на самом деле, на благо своего народа.
– Казаться сильнее, чем на самом деле, – повторил он с насмешкой.
– Да. С нас спрашивают больше, чем с большинства людей. Поэтому мы должны стремиться быть лучше, чем большинство, если мы хотим показать себя достойными этой ответственности… Ургалы убили моего отца, я это помню, но это не мешает мне ковать союз, который может помочь варденам. Я ничему не позволю мешать мне делать то, что лучше для них и для нашей армии в целом, насколько бы тяжело это ни было… – она подняла руки, еще раз показывая ему шрамы.
– Это Ваш ответ? Вы не будете разрывать союз с ургалами?
– Нет.
Оррин невозмутимо воспринял эту новость, чем удивил ее. Затем он схватил подоконник обеими руками и продолжил изучать город. Его пальцы были украшены четырьмя большими кольцами, одно из которых было с королевской печатью Сурды, высеченной на аметисте: рогатый олень с веточкой омелы между ног, над ним арфа, а под ним высокая, укрепленная башня.
– По крайней мере, – сказала Насуада, – мы не сталкивались солдатами, которые были заколдованы, чтобы не чувствовать боль.
– Ты имеешь ввиду 'смеющийся мертвец', – пробормотал Оррин, используя термин, который она знала, был широко распространен среди варденов. – Да, и ни Муртаг, ни Торн не беспокоят меня.
Какое-то время ни один из них не говорил. Тогда она спросила, – Как пошел Ваш эксперимент вчера вечером? Успех был?
– Я слишком устал, чтобы проводить его. Вместо этого я пошел спать.
– Ах.
Немного времени спустя, они оба, по молчаливому соглашению, подошли к столу, придвинутому к одной стене. Горы листов, табличек, и свитков покрывали стол. Насуада осмотрела пугающий пейзаж и вздохнула. Всего лишь получасом ранее, стол был пуст, убранный ее помощниками.
